Skip to main content

Захар Прилепин расскажет об офицерах и ополченцах русской литературы

В проекте «Без обложки» представляем отрывок из новой книги Захара Прилепина «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы». Герои издания –поэты и прозаики «золотого» века, предстающие в весьма непривычных читателю образах.

Познакомить вас с новым произведением Захара Прилепина «Шишковке» помогает редакция Елены Шубиной (издательство АСТ) – именно здесь выпускают «Взвод» в феврале. Кстати, нашумевшую в 2014-15 годах «Обитель», принесшая автору премию «Большая книга», также выпустили именно здесь. Всего у Прилепина 5 романов («Патологии», «Санька», «Грех», «Черная обезьяна» и «Обитель») и множество сборников прозы. Начавший публиковаться в 2003, уже с 2004 Захар Прилепин начал собирать всевозможные премии и титулы, а сейчас он входит в ТОП наиболее востребованных у читателей отечественных прозаиков.

Новое произведение Захара Прилепина представляет читателю 11 биографий писателей и поэтов «золотого» века. Вот его герои: поручик Гаврила Державин, адмирал Александр Шишков, генерал-лейтенант Денис Давыдов, полковник Федор Глинка, штабс-капитан Константин Батюшков, генерал-майор Павел Катенин, корнет Петр Вяземский, ротмистр Петр Чаадаев, майор Владимир Раевский, штабс-капитан Александр Бестужев-Марлинский. Творческая биография каждого переплетается с событиями, связанными с военной службой, войной, горем от поражений и радостями от побед. Каждая глава книги раскрывает новые черты биографии и творчества известных литераторов. Алтайская краевая библиотека знакомит вас с отрывком биографии адмирала Александра Шишкова (символично, но, сразу скажем: он, судя по всему, не родственник того Шишкова, имя которого носит наша библиотека). Автор показывает, что его герой — один из центральных персонажей русской словесности и некоторое время оказывал определяющее влияние на идеологию империи. А еще именно он, по мнению Прилепина, заложил основы русской детской поэзии. Итак, заглядываем в будущую книгу и читаем!

***

Такого персонажа даже в русской литературе, где кого только нет, — поискать.
Адмирал, ретивый вояка, участник сражений. Вместе с тем — автор детских книжек и, пожалуй, основатель детской литературы в России.
Напишет детскую книжку — и на войну, напишет ещё — и в поход.
Ощущение при этом от Шишкова устойчивое: он никогда не был юным, всегда был почтенным мужем — степенный, глубоко-мысленный.
Он стал главой Академии Российской, его, как мало кого вообще, ругали за дикое ретроградство, — но шум стихал, и даже клявшие его осознавали, что в сказанном Шишковым достаточно здравого смысла, и те пути, что он предлагал в развитии жизни народной и русской культуры, — были, в сущности, верными.

Что-то есть мистическое в том, что Шишков однажды заснул и проспал кряду несколько недель. Его наблюдали врачи — и в какой-то момент увидели, что он не дышит. Объявили скорые похороны, сообщили императору Николаю I.
Тот, осознавая безусловное значение усопшего для России, вскоре приехал. Когда император, остановившись возле дома, прислал своего камердинера, — Шишков проснулся, уселся на своей кровати и успел надеть халат. Кто-то из вошедших упал в обморок. Примерно так его творческая судьба и складывается. Шишков спит, Шишкова всё собираются и собираются хоронить, вот уже и приходят за ним, а он опять в халате. «Вам что, любезные?»
…А начинался род Шишковых так.
Некто Юрий Лозинич прибыл в 1425 году из Польши на службу к великому князю тверскому Ивану Михайловичу. У Лозинича был правнук Микула Васильевич по прозвищу Шишка. Он и положил начало Шишковым. Род Шишкова — двадцать одно колено. Аксаковы, Набоковы, Толстые, Языковы и Шишковы — все эти фамилии родственны. Десятый правнук Микулы Васильевича Шишки — Александр Семёнович Шишков — родился 9 марта 1754 года в семье помещика, инженер-поручика Семёна Никифоровича Шишкова и его супруги Прасковьи Николаевны. В семье было шесть сыновей и дочь. Шишковы владели деревенькой неподалеку от города Кашина — 15 душ.

В 1767 году Александр поступает в Морской кадетский корпус. В 1771-м он — уже гардемарин — направлен в Архангельск: первое плавание команда гардемаринов должна была совершить в Петербург.
Корабль потерпел крушение у острова Борнхольм. Команда спаслась, но, пока за ними не приехали, жили они в Швеции. Иной забросил бы морское дело, когда всё так начинается. Тем более что богатырским здоровьем Шишков не отличался,
и всякий последующий его поход будет преодолением себя и борьбой с хворобами и простудами. Но нет, службы не оставлял.
Шишков окончил корпус лучшим учеником и в 1772 году получил звание мичмана. Ближайшие годы этот молодой человек, обладающий редкими (тем более — для его возраста) знаниями в морском деле, преподаёт в своём корпусе.
В 1776 году 22-летний Шишков получает назначение на фрегат «Северный орёл» и в июне уходит в плавание. Задача была: провести в Чёрное море через Средиземное и Мраморное, через Дарданеллы и Босфор три военных судна — «Павел», «Григорий» и «Наталья», замаскированных под купеческие корабли и шедших под торговым флагом. Вышли из Балтики; видели Италию и Грецию.
(Вырос Александр Семёнович в семье по-настоящему религиозной, сам был богобоязнен; одно из удивлений его путешествия было связано с тем, что в греческих часовнях столкнулся с французскими военными, которые рисовали на иконах, оставляя забавные, как им казалось, надписи. А тоже ведь христиане.
«Для чего турки не обезобразили сих часовен?» — задался Шишков вопросом; в том смысле, что даже турки такое не творили: а просвещённым французам — зачем?)
Наконец — турецкие воды. Турция на тот момент — совершенно определённый враг России, она только что потеряла Крым.
Пушки на «купеческих» судах были зарыты в песок, турецкие пограничники тыкали длинными палками в поисках военной контрабанды — Шишков как раз при этом находился. Ничего они не нашли; но и корабли не пропустили.
В 1777 году Шишков на купеческом судне прибыл в Азов с секретными бумагами, затем сухопутным путём вернулся в Кронштадт. В том же году он производится в лейтенанты. В 1778-м Шишкова направляют с дипломатическими бумагами уже в Неаполь; он на отличном счету.
Спустя год, в 1779-м, возвращается преподавателем морской тактики в кадетский корпус. Свободно владеющий как минимум тремя иностранными языками Шишков переводит с французского книгу Ш. Ромма «Морское искусство, или Главные начала и правила, научающие искусству строения, вооружения, правления и вождения кораблей» — для обучения своих кадетов, и мелодраму «Благодеяния приобретают сердца» — уже с более узкими целями, литературными.
Наименования его первого литературного труда (пусть и переводного) сразу характеризуют автора как человека, склонного к добротолюбию и некоторой нравоучительности. Следом он приступает к составлению «Треязычного морского
словаря на Английском, Французском и Российском языках в трех частях»: начинается колоссальная работа по сбору специальной морской терминологии, на русском языке до тех пор толком не систематизированной.
В 1780 году пишет первое собственное произведение — небольшую драму «Невольничество» о том, как императрица Екатерина II пожертвовала деньги на выкуп проданного турками в Алжир русского матроса (и заодно других оказавшихся там христианских невольников).
Писалось «Невольничество» в надежде и даже в расчёте на внимание самой императрицы: главой придворного театра был тогда Василий Бибиков, женатый на двоюродной тётке Шишкова. Бибиков, представляя пьесу на сцене, желал сделать Екатерине сюрприз. Тогда шли разговоры, как недавно разом двинулась вверх
карьера доселе мало кому известного Гавриила Державина, написавшего оду «Фелица»: государыня ценила умные комплименты. «Невольничество» было показано как минимум дважды, и вроде бы с успехом, на втором представлении присутствовал приехавший в Санкт-Петербург автор, но чудеса, что случились с Державиным, не повторились. По крайней мере, в этот раз: благосклонность императрицы Шишков заработает позже — подвигами не литературными, а военными.
В Шишкове уже в молодости чувствовался переизбыток сил, вообще характерный для русского XVIII века — страна с огромной, но словно подёрнутой дымкой историей вдруг, с подачи Петра Великого, ощутила себя совсем молодой, готовой к учёбе
с чистого листа, к ратному труду, к жертвам и свершениям.
Заводя разговор об этом веке, неизбежно вспоминают Ломоносова (их с Шишковым многое объединяет: перед нами мощные русские характеры, трудоголики и упрямцы). Однако далеко не одним Ломоносовым славно то время.
Век дал целую плеяду военачальников, зачастую не чуждых искусств, — сразу на ум приходит имя ценителя поэзии (а также в некотором роде сочинителя, причём иногда и в рифму) Александра Васильевича Суворова, но разве только он: сама императрица Екатерина II была автором пьес и корреспонденткой Вольтера и, смеясь, говорила, что хотела бы оказаться военачальником, но, зная свою горячую голову,  предполагала, что «была бы убита в первом бою в чине конного поручика».
Драматург Михаил Иванович Верёвкин, родившийся в 1732-м, тоже окончил Морской корпус, десять лет служил во флоте, а потом ещё участвовал в подавлении пугачёвщины, а затем был переводчиком при Екатерине II, а после стал членом Российской Академии наук; перевёл двенадцать томов «Всеобщей системы
воспитания» Эберта и Штрека и принимал участие в создании «Словаря Академии Российской».
Писатель Михаил Матвеевич Херасков, родом из валашских дворян Хереско, переселившихся в Россию при Петре, родился в 1733 году, девять лет учился в кадетском корпусе и три года потом был на военной службе; позднее возглавлял Московский университет, где ведал библиотекой, типографией и театром; начал издавать первые московские литературные журналы; получил должность вице-президента Берг-коллегии, ведавшей…
горной промышленностью; открыл при университете Благородный пансион, где позже будут учиться Жуковский, Грибоедов, Иван Петин, Владимир Раевский, Лермонтов и Тютчев; написал поэму «Россиада», воспевшую победы российского воинства.
Драматург и переводчик Владимир Игнатьевич Лукин, даром что родился в семье лакея (в 1737 году), — получил прекрасное образование, владел немецким, французским и латынью; служил в Преображенском полку, воевал в Семилетней войне; из преображенцев уволился в 1762 году — в тот год, когда в полк пришёл
служить Державин, — и начал работать в Императорской Академии наук и художеств, переводить новейшую французскую драматургию и одновременно создавать новейшую русскую драму.
Писатель, интереснейший мемуарист, драматург и учёный, один из самых образованных людей своего времени, Андрей Тимофеевич Болотов, родившийся в 1738-м, также принимал участие в Семилетней войне, а потом, почти одновременно с Шишковым, занялся… детской литературой. Тогда россы будто вдруг выяснили, что детей, оказывается, можно воспитывать не только в старинных дедовских обычаях, а при посредстве увлекательных стихов и нравоучительных бесед.
В 1744 году родился Николай Иванович Новиков — писатель, журналист, книгоиздатель, просветитель, — и офицер, служивший в Измайловском полку; выйдя в отставку, он издавал под патронажем императрицы Екатерины II первый сатирический журнал в России, а потом ещё четыре журнала, в том числе
философский — «Утренний свет», а потом ещё и первую в России газету европейского типа «Московские ведомости» (но, что характерно, при поддержке масонов); тоже занимался детской литературой — в частности, выпустил «Детское чтение» (первый в России такого рода журнал), издал бессчётное количество азбук, букварей, грамматик и арифметик, книг по агрономии и медицине, под его патронажем выходила вся новомодная и наиважнейшая европейская философия, и он же подготовил первый
«Опыт исторического словаря о российских писателях».
В 1746 году родился Василий Алексеевич Лёвшин — писатель, фольклорист и переводчик, офицер, воевавший в Русско-турецкую 1768–1774 годов; следом мы видим его в качестве члена Королевского саксонского экономического сообщества и Итальянской академии наук; написал 90 томов сочинений: начал с книги «Загадки, служащие для невинного разделения праздного времени», а закончил учебником по сельскому хозяйству; перевёл целую библиотеку немецких рыцарских романов, написал поваренный словарь, пособие по домоводству, несусветное количество прочих полезных и умных книг, а кроме всего прочего — несколько сборников оригинальнейших сказок.
Юрий Александрович Нелединский-Мелецкий родился в 1752 году, пятнадцать лет отдал воинской службе, тоже участвовал в войне с Турцией 1768–1774 годов, был при штурме Бендер; после занимался дипломатической работой, возглавлял Московское главное народное училище, стал сенатором, то попадал в опалу, то его приближали к царской семье, переводил Вольтера, известен как автор патриотических и религиозных стихов, а также песен, которые стали народными, — «Выйду я на реченьку», «Ох, тошно мне…».
Михаил Никитич Муравьёв, писатель и общественный деятель, родился в 1757 году; после четырнадцати лет воинской службы он — личный преподаватель великих князей, товарищ народного министра просвещения, реформатор, один из создателей Ботанического сада и Музея натуральной истории; автор басен, похвальных од, родоначальник русского сентиментализма в поэзии и, наконец, отец двух будущих декабристов.
Всё это — современники Шишкова, явившиеся на свет немногим раньше или немногим позже его. Военные, просветители, преподаватели, академики, поэты, философы, дипломаты, издатели — причём едва ли не каждый из них одновременно выступал сразу в нескольких из этих ипостасей. Любой из названных, перефразируя Пушкина, был и первым российским университетом, и детским воспитателем, и дипломатической службой, и воителем империи, и строителем её, и певцом.
Но на этом фоне — людей мужественных и умнейших (или, как минимум, оригинальных) — Шишков стал одним из центральных персонажей русской словесности и некоторое время оказывал определяющее влияние на идеологию империи. Жизнь свою он прожил так, что в сочинениях всех виднейших современников остались десятки упоминаний его имени: от негодующих до
восторженных.
В 1783 году Шишков переводит с немецкого «Детскую библиотеку» Кампе: эта книжка станет самым значимым и популярным детским чтением более чем на полвека вперёд.
В 1858 году, 75 лет спустя, Сергей Аксаков в сочинении своём «Детские годы Багрова-внука» напишет, что «Детская библиотека» Шишкова «до сих пор остаётся лучшею детскою книгою», и стихи, там помещённые, являются «истинными сокровищами для детей».
Знаменательно, что Кампе издал свою «Детскую библиотеку» всего за четыре года до выхода её перевода в России.
Впрочем, едва ли это стоит называть в полном смысле слова переводом. Дело не только в том, что многое там было видоизменено до неузнаваемости и переписано с расчётом на русского читателя.
Остроумно подмечено, что Шишков переводил на язык, которого не существовало: он заложил основы русской детской поэзии, написанной тем лёгким и простонародным слогом, откуда рукой подать до Пушкина, Ершова, детских стихов Кольцова и Сурикова.
По сей день стихи, написанные Шишковым — вообразите себе, в 1783 году! — поражают своей ясностью и лёгкостью:
Как громко в долине
Поёт соловей!
Ах, вон на вершине
Поёт соловей!
Ах, вон на вершине
Сидит он, ей-ей!
Тихонько бегите,
Чтоб он не слетел,
И песни хвалите,
Чтоб долее пел.
Если что и может удивить сегодняшнего читателя в том детском сборнике, так это присутствие стихов об умирающей двенадцатилетней девочке: «Смерть сожаления не знает, / Кто должен умереть — умрёт». Мать рыдает, а девочка объясняет ей, что «…к Богу милосерду / с охотою моей иду»:
Сие сказав, она вздохнула,
Рукою сотворила крест,
На мать впоследние вздохнула
И отошла от здешних мест.
Детская смертность тогда была огромна: из многодетного семейства иной раз до совершеннолетия не доживала половина детей — Шишков, по сути, описывал всем известную обыденность, вроде игры в снежки или поиска поющего соловья. Вероятно, что Эдуард Багрицкий, автор «Смерти пионерки», читал, как и сотни тысяч российских детей, книжку Шишкова в детстве: оставленное ей неизгладимое впечатление преобразилось затем в классические стихи, написанные, заметим, с противоположным смыслом — пионерка Багрицкого от предлагаемого матерью крестика отказывается.
Шишков по-прежнему занимался преподавательской и переводческой деятельностью, продолжая готовить морской словарь, и это не было частной забавой никому ещё не известного лейтенанта. Несмотря на все старания Петра Великого, русские оставались по большей части нацией сухопутной; дворяне зачастую даже плавать в речке не учились, морей в глаза не видели, поэтому во флот стремились крайне редко.
Преподавали англичане, добрую половину офицерского состава представляли выходцы из прибалтийского края или иностранцы, хотя матросов набирали в основном из русских мужиков. (Сам Шишков в 1786 году командовал 35-пушечным фрегатом «Ярославец», совершавшим учения в Балтийском море.)
Екатерина II деятельно, наследуя Петру Великому, интересовалась флотом — от него, как скоро мы поймём, напрямую зависела жизнеспособность империи.
Шишков же понимал, что и переводческая, и преподавательская деятельность его — лишь подготовка к самому важному событию, где проверяются знания и стать офицера: войне.
Война не просто воспринималась как неизбежность — зачастую на неё надеялись, как на способ разом преодолеть всякие иерархии, что неизбежно складываются во времена мирные на основаниях, зачастую не связанных с доблестью или умом.

X