«Из всей культуры книжки — самые великие утешители»

Евгения ПАНИНА – из крайне малочисленной группы региональных журналистов, системно и глубоко работающих с культурной тематикой. Ее проект «История одного шедевра», выходящий в эфире канала «Вести Алтай» — уникальный долгожитель в сетке вещания: ему уже 15 лет. Как появилась программа, зачем она нужна, что интересного есть в запасниках алтайских музеев и в редком фонде «Шишковки», есть ли среди современных книг шедевры, как подпитывается чувство прекрасного? Об этом, а также о том, что старинные книги надо смотреть, а не читать, поговорили с Евгенией между съемок неисчерпаемых шедевров, хранящихся в Алтайском крае.

— В 2008 году коллега приехал из Петербурга, где посетил множество музеев, и, окрыленный, рассказывал об этом и сокрушался, что Москва, Петербург и некоторые другие крупные города располагают музеями, собраниями произведений искусства – вот там есть на что посмотреть, а у нас… Я, обидевшись за наши музеи, начала изучать тему глубже, чем делала это раньше, в «Новостях культуры». Да, у нас нет музеев со столь богатой историей, но есть вполне достойные фонды, в которых точно есть, на что посмотреть! И мы стали снимать. И оказалось, что у нас есть и Коровин, и Шишкин, и Зверев, дивный Антакольский, и первый профессиональный художник Барнаула Андрей Никулин… И в числе прекрасных произведений есть те, которые никогда не экспонирировались. В общем, есть, что показать! Никто тогда не предполагал, что проект получится долгоиграющим – на телевидении такое – чрезвычайная редкость. Однако оказалось, что ресурсы для проекта неисчерпаемы, а программа востребована зрителем – у нас же все время идут измерения популярности программ, мы получаем рейтинги телесмотрения и так далее. И вот как-то так проект живет уже много лет!

— Я не искусствовед, поэтому решают, что шедевр, а что нет, наши кураторы – работники музеев и библиотеки. Бывает, что то, что они предлагают, я, исходя из своего собственного чувства прекрасного, в шедевры определить не могу. Но я в этих случаях борюсь с собой, потому что доверяю нашим кураторам. Чаще это случается с современным искусством, когда произведение – безусловно признано шедевром, но мне это не очевидно. И тогда я углубляюсь в материал, зависаю, долго пишу текст и монтирую, и в итоге – соглашаюсь считать это шедевром. А вот когда снимаем классическое искусство, все, как правило, рождается легко, почти само собой. Хотя и там есть художники, которые не вызывают у меня учащенного сердцебиения.

— На телевидении культурные проекты – самые уязвимые. Они в первую очередь вылетают из вещания, если требуется освободить место для чего-то внезапного или более важного. Такие проекты – это бантики, украшение эфира. Но, думаю, я и не смогла бы ежедневно снимать сюжеты про людские беды. И при этом верю, что именно культура может сократить их число в мире. И из всей культуры вообще книжки, пожалуй, самые великие утешители. И не важно, «высоколобая» это литература или нет. Даже самая непритязательная литература в каких-то ситуациях способна помочь человеку продержаться на плаву. А еще я уверена, что, даже читая всякий «мусор», человек рано или поздно повстречается с хорошими книгами и количество перейдет в качество. И мне кажется, именно культурная повестка двигает цивилизацию, помогает прогрессу. Мы ведь точно знаем, что великие ученые не в вакууме свои открытия совершали, а ходили в музеи, слушали музыку и читали книги.

— Мы сразу понимали, что кроме музеев, пойдем в библиотеку, потому что редкий фонд, который есть в «Шишковке», однозначно полон шедевров и книги там – не только памятники книжной культуры, но и произведения искусства. Книжки у меня всегда вызывают большой интерес, а книгоиздание прошлых веков просто поражает! Удивительно, как можно было без сегодняшних технологий создавать такое?! Книги, выпущенные издательствами Маркса, Смирдина, Сытина, Вольфа, «Академией» или «Гранатом» — это действительно шедевры. Там продумано все: цвета, конструкции, расположение текста и иллюстраций, обрез, фактура обложки… Над этими книгами работали невероятного таланта художники. Такие издания всегда вызывают у меня трепет. Редкие, старинные книги – такие же произведения искусства, как картины или скульптуры. Их остается все меньше, некоторые издания вообще сохранились в мире в единичных экземплярах и их репринты – редкость! Например «Азбука», которую печатал сам Иван Федоров: сегодня в мире существует единственный экземпляр этой книги, он принадлежит библиотеке Гарвардского университета США, по счастью, нам, чтобы познакомиться с учебником Ивана Федорова, в Америку ехать не придется – в отделе редкой книги есть его точная копия.

Смотришь на такие книги, — и не читаешь их, а любуешься визуальным рядом. Вот в фонде «Шишковки» есть книга «Мертвые души», изданная Адольфом Марксом в 1900 году, которую иллюстрировал целый коллектив художников, и вместе они, каким-то чудесным образом сформировав гармонию из своих индивидуальных стилей, создали 560 совершенно дивных иллюстраций, если учитывать все виньетки. В числе этих художников был Владимир Андреев, который работал над иллюстрациями к главе о Манилове. И этот человек спустя два года приехал из Петербурга к нам на Алтай, работать на Колыванской шлифовальной фабрике! Текст в этом издании ты вряд ли будешь – «Мертвые души» есть в современном издании и орфографии и сюжет знаком со школьной поры. А вот, не погружаясь в текст, смотреть на книгу как на объект искусства – это действительно наслаждение и то, на что стоит потратить время!

— И в прошлые века богато иллюстрированные книги были доступны далеко не всем, но в нынешнее время ситуация гораздо хуже. Если учитель в 19 веке, например, вполне мог купить такие издания по подписке, то сейчас, если не попадешь на какую-то распродажу, то шансов нет, потому что стоимость заоблачная – это если мы говорим о тех современных изданиях, которые уже теперь можно отнести к категории шедевров. Их издают малыми тиражами и стоят они столько, что не подступиться. Но, тем не менее, прекрасно, что такие книги есть. И к счастью и сейчас немало исключительного дарования художников, которые оформляют книги и создают современные произведения искусства. Как минимум один такой художник живет в Барнауле – Ксения Паршина. Я видела ее дипломную работу, которая, к сожалению, не издана, не получила дальнейшей жизни – ее иллюстрации к сказке Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке». Это так красиво – глаз не оторвать! И есть издательства в стране, которые занимаются такими уникальными книгами. «Лабиринт», например – у них есть страшно дорогая «Земля Санникова», «Остров сокровищ», «Алиса в стране чудес», — очень красивые! Художники, которые понимают, какой должна быть книга, издателей, которые не жалеют на это денег и читателей, которые все это ценят и хотят иметь у себя такие уникальные книги, много. Конечно, если брать в процентном соотношении от общего числа людей, покупающих книги – то получим мизерную долю. Но тем не менее.

— Моя мама работала в библиотеке, няни не было, садика некоторое время тоже, и она часто брала меня на работу. Так что читать я начала очень рано, и мне были доступны все сокровища детского отдела. У моих родителей не было проблемы «как занять ребенка» — можно было взять меня с собой в самые скучные гости со взрослыми разговорами, дать в руки книжку и у меня получался прекрасный вечер! Потом был филфак с его бесконечными, километровыми списками литературы, и только их прочитать – уже подвиг для кого-то, а мы ведь читали все произведения из этих списков! С книгой по жизни – это про меня. И ими, в том числе, я подпитываю свое чувство прекрасного. Я всеядный человек и очень быстро читаю. Тут и детективчики какие-то, и нонфикшн, и «высокая» литература, и классика и современная проза – читаю все! Списков не составляю — одни книги приводят меня к другим – книгам, авторам, жанрам, областям.

Долго считала, что настоящая литература – это только художественная, а вот нонфикшн — это все не то, здесь же писателю не нужно создавать целый мир, населять его людьми. Научно-популярные издания для меня были где-то в разряде учебников, биографии и мемуары – чем-то странным. Но однажды я прочитала биографию Агаты Кристи, и предубеждение исчезло. Толстенная книжка, которую я случайно купила в день рождения Кристи. И я обалдела, что биография может быть такой! Конечно, у Агаты Кристи в принципе была интересная жизнь и человек она неординарный, но как это все еще и описано! И я обратила внимание на этот жанр. Только в последнее время прочитала четыре прекрасных автобиографии — художника Константина Коровина, в которого теперь влюбилась еще больше, князя Феликса Юсупова, и еще двух художников — Петрова-Водкина и Репина. И еще на тему людей искусства, уже из другого жанра, всем советую и некоторым друзьям даже подарила – «1913. Лето целого века» Флориана Иллиеса: книга о невозможно прекрасных людях, проживающих последнее мирное лето накануне первой мировой войны. Чудесные, волшебные ощущения остаются после прочтения!

Часто возвращаюсь к прочитанной в университете классике. Недавно перечитала «Финансист», «Титан» и «Стоик» Драйзера, а потом взяла чудесного Шишкова – роман «Угрюм-река», и расстроилась, что не прочла его раньше. Поводом для чтения стала работа – мы давно ведем переговоры о съемках гравюр к трехтомнику Шишкова, который выпустила «Шишковка» — гравюр, созданных специально к этому изданию Аркадием Казанцевым, но есть некоторые обстоятельства, которые пока сильнее нас. Подумала: раз не можем пока снять, я хотя бы почитаю!

Прочитала «Подлинную историю Анны Карениной» Павла Басинского – и следом в третий раз перечитала «Анну Каренину», — и это, конечно, совершенно иное прочтение, чем в предыдущие заходы. В студенческие годы меня выводил из себя Каренин, во второе прочтение я не понимала Анну совершенно, а Вронский меня нервировал. А сейчас я читала с большой любовью к Каренину и Анне и мне стал понятен Вронский, зато Стива Облонский показался мне главным злодеем книги …

Однажды я взяла чрезвычайно популярного Бакмана. Прочитала книгу «Вторая жизнь Уве» — и это было прекрасно! Буквально сразу взялась за «Здесь была Бритт Мари» и «Медвежий угол» — и поняла, что он давит на одни и те же педали и в предсказуемых местах. И мне стало неинтересно. Я, правда, дала ему еще один шанс год назад – прочитала «Тревожные люди». И аккуратно закрыла тему этого автора для себя, сказав «Уве, мы с тобой, а все остальные нам не попутчики».

5 фактов из жизни

Евгения Панина отпускает свои книги «на волю», если понимает, что вряд ли вернется к ним еще раз.
В любом городе мира наша собеседница ищет книжный магазин. «Безусловная моя любовь — «Подписные издания» в Санкт-Петербурге, но возможно, это потому что я не добралась еще до магазина «Shakespeare and Company»?
Героиня интервью очень любит альбомы по искусству и собрала некоторую коллекцию в память о деде Борисе Бусыгине, который на дни рождения всегда дарил альбомы с картинами художников.
Евгения из тех людей, для которых книга – лучший подарок и «подорожник, приложенный к сердцу, верное средство, которое помогает почти всегда».
Традиционно в Нобелевскую неделю Евгения «болеет» за писателя Харуки Мураками, но пока безрезультатно.