«Поле моего интереса — между документом и вымыслом»

Анна МАТВЕЕВА – прозаик, эссеист и редактор. Ее произведения переведены на многие языки. Книга «Девять девяностых» завоевала приз читательских симпатий премии «Большая книга». Ее «Горожане», сборники «Катя едет в Сочи» и «Подожди, я умру – и приду» особенно любимы читателями «Шишковки», а на новый роман «Каждые 100 лет», который вот-вот поступит в фонд, уже есть лист ожидания. В июле 2022 года Алтай готовится встречать Анну Матвееву на фестивале «Шукшинские дни на Алтае». Накануне визита коротко поговорили с писателем о литературе, критике и трудных временах.

 — Время, когда я старалась отслеживать все реакции читателей, давно позади. Но если попадется отзыв наблюдательного, внимательного, думающего человека, я, конечно, его прочту. Дискутировать смысла не вижу, но к замечаниям — если они справедливы — прислушиваюсь. Критику я, как и все, не люблю, да и есть ли она сегодня, настоящая критика? По отзывам и рецензиям сразу видно, был ли прочитан текст, или автор ограничился беглым знакомством с произведением. Зачем мне придавать значение таким отзывам? Другое дело, если человек прочел все от начала и до конца, не поленился проанализировать прочитанное, если ему есть что сказать. За такие отклики всегда очень благодарна — из недавних могу привести в пример рецензию Анастасии Сопиковой в «Литературной газете», работы Натальи Ломыкиной, Ксении Рождественской, Александра Маркова. 

Думаю, что болезненное отношение к критике сохраняется у писателя на протяжении всей жизни, просто со временем чужие укусы начинаешь переносить чуточку легче. Ну а если человек не может пережить иногда действительно безжалостных слов о своем детище, значит, наверное, надо бросить писательство и заняться чем-то другим.

— У каждого поколения своя травма, драма и даже трагедия. Просто есть общие, а есть личные, и еще неизвестно, какую человек переживает труднее. Когда поколения писателей сравнивают, исходя из пережитого глобального опыта, я считаю это поверхностным.  Решает все не только перенесенный опыт, но, в первую очередь, талант и работоспособность.

— В последние годы на серьезные литературные премии номинировалось много документальных, исторических произведений. Думаю, это было связано с тем, что в нелегкие времена люди всегда ищут поддержку у тех, кто жил раньше. Вторая причина доминирования нон-фикшн — в том, что этот жанр давно уже одержал победу на Западе, и с большим опозданием мода докатилась до нас. Многим и вправду интереснее читать о том, что действительно происходило, нежели разбираться в хитросплетениях писательских фантазий и обливаться слезами над вымыслом. Какую-то роль здесь сыграли и видео-блогеры, и реалити-шоу, и стирание границ между личным и публичным. Но сейчас, мне кажется, всплеск интереса к прошлому уже тоже в прошлом. Поле моего интереса — между документом и вымыслом, я держусь этого, начиная с самого первого своего романа «Перевал Дятлова».

— Когда все вокруг неустойчиво, когда чувствуешь себя одиноким и напуганным, нужны близкие люди и понятные обстоятельства (пусть даже вымышленные). Чтобы нас не оставляли одних. Чтобы герои были с нами как можно дольше. Поэтому сейчас пользуются спросом большие романы. По этой же причине люди хотят смотреть сериалы в нескольких сезонах. Мне, конечно, немного обидно за рассказы — они не пользуются таким интересом, как романы, а я очень люблю рассказы — и читать, и писать. Но при этом как читатель могу понять, почему так происходит. Сама я в трудные минуты перечитываю книги о стоиках и книги моего детства. Но поскольку мне приходится читать довольно много текстов как редактору, иногда ограничиваюсь ими. Работа помогает почти всегда.

— Не люблю слово «начитанность». Я довольно быстро понимаю, моего ли круга человек — но это для меня не критично, если речь не идет о близком постоянном общении. Как ни странно, люди, которые много читали в детстве, довольно часто делают орфоэпические ошибки — потому что впервые воспринимали слово глазами, а не на слух. Я стараюсь не поправлять малознакомых людей, если они допустили ошибку — как говорит моя мама, хорошие отношения всегда важнее осознания собственной правоты. Но люди, которые вообще никогда и ничего не читают, меня все-таки пугают. Это другой биологический вид. 

— Читаю, в основном, то, что нужно для работы — к сожалению. Иногда удается проглотить какую-то новинку (но я всегда катастрофически опаздываю — и читаю новинки, когда о них уже все забыли). Если книга читается просто так и не идет, бросаю без сожаления: мне жаль тратить время на ерунду. Если не идет то, что нужно прочесть — борюсь до конца. На мой выбор влияют мои сыновья: у всех троих прекрасный вкус. И есть книги, к которым я возвращаюсь в разные периоды своей жизни. Кортасар. Тэффи. «Госпожа Бовари». Набоков. Весь Шекспир. Книги по искусству и книги о Париже из моих мини-коллекций.

— Все свои книги я заново редактирую перед новым изданием. Я профессиональный редактор, это моя слабость, если хотите — стремиться сделать книгу лучше и лучше. Да, в жизни это невозможно, но в литературе — вполне. Не вижу причин, почему бы этим не пользоваться.

— Если герой получился живым, он начинает действовать сам по себе и диктовать условия автору. Следить за этим очень любопытно, но выполнять условия бывает сложно, особенно если заранее придумал персонажу судьбу, с которой он теперь не согласен.

— Очень люблю библиотеки, постоянно пользуюсь их услугами и в Москве, и в Екатеринбурге. В детстве я даже мечтала стать библиотекарем, мне казалось, что это самая прекрасная профессия — целыми днями читать книжки! От встреч на других площадках библиотечные отличает хорошая организация — это как правило. И я думаю, что у библиотек в России большое будущее. 

— Всем, что у меня получается, я обязана родителям — отцу и маме, они филологи, известные ученые.  Отец научил меня работать, стойко переживать неудачи, привил мне интерес к иностранным языкам, благодаря ему я полюбила и узнала мировую литературу и музыку, которой много в моих книгах. Мама с детства обращала мое внимание на детали, буквально на каждого жучка и червячка. Она мой самый строгий критик, редактор и лучший друг. Никогда бы я не стала писателем, если бы не родители.

5 фактов из жизни

• Анна Матвеева многие годы работает как литературный редактор — в ее редакции вышел роман Александра Иличевского «Исландия» и его же сборник короткой прозы «Точка росы».
• Наша собеседница давно учит французский язык и не сдается в этой борьбе.
• Аудиокниги по своим произведениям Анна читает сама.
• Анна Матвеева очень гордится тем, что в Екатеринбурге в честь ее отца недавно была названа улица — улица профессора Матвеева.
• Сейчас героиня интервью живет на два города – Екатеринбург и Москву. «Неожиданно для себя я быстро полюбила Москву и быстро привыкла к жизни в этом очень непростом городе. Но и Екатеринбург не забываю, приезжаю туда каждый месяц. Мне комфортно и там, и там — два дома, две жизни, везде друзья и люди, которые ждут. Может быть, я однажды устану от этого, но пока мне все нравится», — говорит Анна.

Фото: Татьяна Стоянова