«Прийти на лекцию ради селфи – это нормально»

Искусствовед Михаил ЧУРИЛОВ – один из тех немногих в Барнауле людей, которые не только умеют объяснить непонятное простыми словами и увлечь в искусство, но и делают это часто и с удовольствием. Позади три сезона искусствоведческих лекций в «Шишковке», которые прошли с аншлагом. Позади – огромный труд в виде книги о Юрии Эсауленко, встреченной публикой «на ура». Зачем это все, легко ли дается, какова роль интернета на пути к просвещению, а также о следующих книгах и о том, почему мировой успех у Малевича меньше, чем Микеланджело, поговорили с Михаилом накануне нового цикла популярных лекций об искусстве.

— «Когда я увидел картину «Астроном» Юрия Эсауленко (украшает обложку книги Сергея Орехова «Барнаул-столица мира»), у меня был шок, и я в художника буквально влюбился. А потом была книга Эсауленко «Графика, или Азбука Жоржа». Я редко возвращаюсь так к какому-то произведению, а это читал бессчетное число раз. Это было много лет назад и с тех пор я занимаюсь изучением творчества этого художника. Мне хотелось почитать о нем, но ничего, кроме журналистских статей, не было. Егор Летов говорил, что он хотел бы слушать музыку, которая была бы интересна. Но не нашел и стал создавать ее сам. И у меня тоже самое: я мечтал прочитать книгу об Эсауленко. Но ее не было и пришлось написать книгу самому.

Собирая факты, беседуя с людьми, я постепенно выстраивал в голове некую цельную картину, а когда при подготовке книги занялся каталогом и полной атрибуцией… Я тогда распечатал все картины Эсауленко в размер открытки: их получилось около 300, разложил дома на полу, — и тут стала очевидна вся эволюция творчества художника. Я явственно увидел, как появлялись те или иные работы, почему что-то нарисовано именно так, а не иначе. И это убедило меня сделать некую свою рефлексию в книге, подать свою трактовку этого искусства, а не ограничиваться исключительно фактологической работой. Конечно, в книге есть несколько неточностей, которые сейчас я бы уже переписал. Но тогда я решил так: имеет значение мнение нескольких определенных людей, буду ориентироваться на них. Если они, прочитав рукопись, скажут «хорошо», мне все равно, что будут говорить остальные. Те люди сказали «хорошо» и я сразу успокоился.

У меня долго было ощущение, что Эсауленко старше меня. Но он закончил свой путь в 33 – я в этом возрасте написал книгу о нем. Это интересно, когда понимаешь, что твой ровесник успел столько создать в своей жизни… И большая ответственность — открывать барнаульскому читателю искусство их современника, да еще такого. Конечно, работая над материалом, я узнавал и не самые светлые факты из биографии Юрия. Но это не привело к разочарованию. Я воспринимал Эсауленко как человека 90-х, как я их чувствовал и помнил, хотя был в то время еще ребенком. Я его понимаю в том, что он делал и почему, и какие-то негативные вещи в его биографии мне нисколько не мешают восхищаться им как художником.

— До книги у меня был опыт написания научных и научно-популярных статей, а это короткий формат. А здесь – книга. Но были какие-то люди и обстоятельства, которые мне помогли решиться – и Вадим Климов, и возможность выпустить книгу в рамках конкурса на издание литературных произведений. Потом, уже на этапе подготовки рукописи в печать, очень помог редактор. Изначально у меня было три разноразмерных главы. И редактор не сразу, но убедила меня сделать 7 глав. Все они с картинками, с хорошим, крупным шрифтом. Так что ее приятно полистать и можно осилить даже неподготовленному читателю! Но, безусловно, я не питаю себя иллюзиями: я не писал научно-популярную книгу, рассчитанную на широкую аудиторию, понимаю, что книги подобного рода – не для массового читателя. Бывает, удивляюсь: я за месяц 1-2 книги читаю, а кто-то – десяток. А потом спохватываюсь: так я же научную литературу читаю, а он – художественную…. Гораздо сложнее читать о супрематизме Малевича, чем какой-то даже очень хороший детектив, например. Так что здесь на скорость почитать не получится, но я надеюсь, что не только искусствоведам интересно это издание. Еще это для краеведов будет полезно – ведь это тоже история родного края! Я уверен: все, что было, заслуживает того, чтобы быть описанным, обязано быть опубликованным. Событие собирало сотни, тысячи людей – а его нет в какой-то зафиксированной истории. Так быть не должно! «ARTMAKER Юрий Эсауленко и художественная жизнь Барнаула второй половины 1980-х – 1990-х гг.» в каком-то смысле — звено цепи, которое поможет будущим искусствоведам и историкам в более серьезных работах.

— Вышедшая книга — интересный опыт, следующая, наверное, пойдет проще. Идея уже есть: мне кажется, художественная жизнь второй половины 1980-х – 1990-х гг. недостаточно освещена. Хочу рассказать подробно, кто такие Алексей Чеканов, Денис Воробьев, Люся Базина, разместить там их картины… Показать неофициальное искусство того времени! И даже есть задел на третью книгу: об искусстве 90-х вообще, где было бы на равных представлено искусство официальных художников и андеграунда. Но и это не все. Сейчас я работаю над кандидатской диссертацией «Неофициальные художественные объединения Сибири». В поле интереса вошли пять регионов: Алтайский край и Томская, Омская, Кемеровская и Новосибирская области. В каких-то регионах хорошо описан этот период, в каких-то нет, но, в любом случае, пока нет работы, объединяющей эту эпоху в Сибири, описывающей неофициальное искусство Сибири в целом в тот период. Кто знает, может, диссертация когда-то получит развитие темы в новой книге.

— Мне нравится, когда люди бескорыстно занимаются просветительской деятельностью. Для меня в этом вопросе большой авторитет – Вячеслав Корнев, который сначала много лет занимался этим в Барнауле – вел киноклуб, а теперь делает это в Петербурге. Такие люди меня восхищают и мне приятно и важно сделать что-то такое же для своего города. Для меня важно быть полезным и, читая популярные лекции в «Шишковке» (и иногда на других площадках), я, наверное, нашел свое призвание. К тому же, готовясь к лекциям, я и сам нередко получаю новые знания. Говорят, хочешь что-то изучить – начни это преподавать… Мне нравится, что люди увлекаются, что им интересно и, может быть, полезно, что они что-то для себя открывают на моих лекциях. И считаю высшим достижением, когда после лекции человек загуглит какую-то картинку, прочитает биографию художника, а может, и книжку об этом прочтет когда-нибудь! Здорово, когда люди приходят не по разу, задают вопросы. Все это дает вдохновение и силы готовиться к следующей лекции, к следующему циклу.

В основном, конечно, на лекции ходят те, кому действительно интересно искусство, нередко бывают подготовленные, разбирающиеся. Но бывают и те, кто пришел «заодно», потому что лекции – это модно или чтобы селфи сделать. И это нормально и хорошо. Сначала ты можешь не знать и не понимать глубин произведения: «снял» верхний слой, — как в книге сюжетную линию, без всяких там аллюзий, понравилось – и прекрасно. Но если что-то зацепит, ты хоть немного, но углубишься, узнаешь об этом что-то больше и в следующий раз тебе будет еще интереснее, и уже под селфи будет совсем другой пост, наверное. Ну, во всяком случае, ощущения и впечатления будут сильнее и интереснее. Но для всех этих ощущений нужно вылезти из интернета и пойти ногами – на выставку, в театр, в библиотеку, на лекцию. И в формировании такой потребности, как мне кажется, очень много делает интернет. В нем все больше качественных проектов, способных зажечь, — и вот если ты зажегся, то на первом этапе хотя бы ради фотки пойдешь смотреть на предмет своего интереса вживую. Я считаю, у многих непременно случается переход от созерцания котиков в ленте к каким-то более глубоким вещам все в том же интернете, — ориентированным не на зарабатывание лайков, а на просвещение. А потом выход уже в реальную жизнь с ее искусством идет легко. И такие проекты как Ночь музеев или Библионочь очень помогают ускорять это движение, они способствуют сближению человека с миром прекрасного.

— Высший пилотаж для лектора, наверное, когда идут, прежде всего, на имя, а во вторую очередь на тему. Как сейчас многие смотрят в интернете интервью не из-за гостя, а из-за ведущего, – Дудя, Познера (хотя данные ведущие мне не симпатичны)… До этого уровня мне, безусловно, далеко, я скептически отношусь к своим лекциям и каждую следующую лекцию стараюсь сделать лучше. Еще всегда волнуюсь, если говорю о ныне живущих художниках: они увидят запись, а я там вдруг не совсем точно назвал какие-то факты или не совсем верно трактовал их замысел. Меня только одно успокаивает: пока вообще никто об этом всем не говорит, пусть хотя бы мой голос прозвучит, и кто-то заинтересуется и, может быть, углубится в тему. Считаю, это все равно полезное дело, даже если были спорные моменты или какие-то неточности.

— Почему веками люди разных национальностей, вероисповеданий и возрастов бесконечно восхищаются росписью Сикстинской капеллы, а у Черного квадрата такого эффекта нет, хотя оба творца гении? Наверное, время не прошло для Малевича столько, сколько нужно для этого эффекта. Он сильно далеко шагнул вперед во времени. Но, как бы ни бились искусствоведы, произведения Малевича точно навсегда будут в условной папке с названием «Искусство». А вот работы, которые пишутся нетрадиционным способом (имеется ввиду творчество а-ля Вегард Винге), может называться, например, «Цирк» — но не «Искусство». Я не сторонник запретов на такие вещи, но уверен, что история сметет их без следа. Мне вообще сложно представить себе человека, который бы этим восхищался. Есть очень мощное издание, которое написали пять американских искусствоведов, это самый масштабный справочник в области искусствоведения: «Искусство с 1900 года». Там этого нет. И, думаю, при переиздании не попадет.

5 фактов из жизни

Искусствовед Михаил Чурилов начинал как художник. «С 5 класса изостудия, потом художественная школа и училище. Но потом пошел на искусствоведение. Однако я не совсем завязал с рисованием: очень люблю графику, и сейчас участвую своими работами в некоторых проектах».
Первыми книгами о художниках в жизни нашего героя стали «Муки и радости» и «Жажда жизни» Ирвинга Стоуна. «Мне дала их учительница рисования в 8 классе. Я испытал тогда невероятный восторг!»
Если у Михаила выдается свободное время, он посвятит его чтению или бумажному моделированию, которое обожает.
В юности сильнейшее впечатление на Михаила Чурилова произвели автопортрет Ван Гога и «Распятие или Гиперкубическое тело» Сальвадора Дали. «С Ван Гогом мне все время было интересно: почему он так нереалистично себя изобразил? А картина Дали, которую я впервые увидел на лекции в художественной школе, просто шокировала.
Для нашего собеседника книга – лучший подарок. «Но вкусы становятся все более специфическими и людям сложно вмастить», — признает Михаил.