«Как тебе такое, Iron Mask?»: важный роман от Игоря Савельева
В феврале Редакция Елены Шубиной познакомит читателей с книгой, выходящей в серии «Актуальный роман»: произведение Игоря Савельева обещает стать сенсацией! Почему? Поймете, когда познакомитесь с романом в проекте .
Игорь Савельев — журналист и прозаик, автор романов «Терешкова летит на Марс», «Zевс». Удостоен премии «Лицей»-2018 за остросоциальную повесть «Ложь Гамлета». Роман «Как тебе такое, Iron Mask?» — это очень, очень остро. Как пишет Лев Данилкин, «Савельеву удалось то, что не удавалось ни Пелевину, ни Доренко, ни Сорокину, ни Проханову». О чем это он? Главный герой истории – сын российского вице-премьера и студент Кембриджа, по вызову отца возвращается в Москву в разгар государственного переворота. Кто у власти? Жив ли отец? Что ждет его самого и кто все эти люди? «Автору удалось найти ракурс и язык, адекватные новым fake-вызовам, хаосу кипения, политическому абсурду. Несомненно, это важный роман», — пишет Ольга Славникова.
«Алекс впервые почувствовал, что отца нет в живых. Когда об этом начали писать The Times, The Sun?.. Сколько дней нужно, чтобы русский путч, по обыкновению, пожрал сам себя?.. Бессмысленный — и… бессмысленный».
— Это правда?
— Что?
— Что ты «предал Mr. P.».
— С чего ты это взял?
— Так пишут в Фейсбуке».
Роман только готовится к путешествию на полки книжных магазинов и библиотек, а вы уже сейчас можете познакомиться с отрывком в проекте , — спасибо РЕШ! Итак, роман «Как тебе такое, Iron Mask?», глава
Объект хочет остаться в нейтральной зоне
Все так рвались в Москву, а Алекс — нет. В длинных шереметьевских переходах он дал обогнать себя всему эконом-классу и встал в самый хвост очереди. Наблюдал за тем, как пограничная служба или менты в сторонке прессуют какого-то испуганного мужика, у которого что-то не так с визой (а тот ни бе ни ме по-русски), Алекс вяло подумал помочь, но нашелся кто-то другой. Он понял, что это может случиться здесь. Арест. Несмотря на отупение и на то, что ему стало почти по барабану, зачем он в Москве (ребус, Matryoshka какая-то — Russian doll), он продолжал почти машинально просчитывать варианты. И сначала самым бредовым, а потом не самым, показалось, что это может быть операция спецслужб. Похищение спецслужбами (Тео, любитель конспирологических теорий, был бы в восторге). То есть отец вообще не в курсе происходящего и, увлеченный госпереворотом, не знает, что кто-то выманил его сына в Москву. Значит, арестуют, скорее всего, в аэропорту. Прямо на паспортном контроле. Алекс продвинулся к переднему краю, к самой черте, и смиренно ждал, когда красный крестик сменится на зеленую стрелку. Между прочим, он ведь может не перешагивать. Развернуться прямо сейчас, остаться в транзитной зоне, пробить возвращение обратным рейсом, если нужно, заплатить за это… Его же силком не втащат за эту черту? Означающую государственную границу? В Шереметьево он не на территории РФ, даже будучи гражданином РФ? Это надо быстро загуглить; вспомнились истории про Сноудена, который якобы месяц провел в здешнем капсульном отеле, для такого не предназначенном. Английские журналисты специально командировались куда-нибудь со стыковкой в Москве, чтобы побродить по нейтральной зоне Шереметьево и чуть ли не простучать саркофаги… Или как уж он там выглядит, капсульный отель…Зеленая стрелка.
А отец и не заметит. Даже если это действительно он поручал. В его круглосуточном сидении в Кремле, в Сочи, в бункере — где уж они там делают переворот? — в развороченном обыском Ново-Огареве, где бумаги клипово-печально, медленно валятся с потолка в стробоскопах, отцу явно не до того. Он в своем кофейном или коньячном бреду тотального государственного недосыпа и не вспомнит, что вызывал сына, и не заметит, что тот не прилетал, и… Пограничник шлепнул штамп и протянул паспорт. Алекс даже не стал вымучивать ответной вежливой улыбки. Если уж арест в паспортной будке не состоялся, жизнь все ближе подводила Алекса к желанному варианту. Взлелеянному еще на взлете. Он приезжает в Барвиху. В отцовскую приемную — в Белый дом. В бункер. В Кремль. Куда угодно. Как это ни смешно, Алекс никогда не был в Кремле, если не считать концертного зала. Отец примет его минут на пятнадцать — с красными глазами, с взъерошенными волосами, такой Робеспьер, отвлеченный отрубания голов, — и они заключат пакт. Алекс тоже будет предельно трезв в решении проблемы. Отец начнет объяснять — почему никто не должен узнать об их родстве. Алекс будет кивать. Он все понимает. Они взрослые, деловые люди. Отец, вернее, больше не отец отпускает его. Это последняя встреча. И счастливый Алекс с дарованной волей вылетает к…
К нему наперерез бросился человек в сером пальто, как в плохих комедиях про шпионов. И все-таки арест.— Такси? Такси! Молодой человек, такси! Shit. Алекс смутно помнил семейную притчу, как его деда, приехавшего в Москву учиться и только что не веревкой подпоясанного, так обобрали таксисты — в те времена чуть ли еще не извозчики. Впрочем, считать ли семейной притчей то, что Алекс вычитал вместе со всеми в интервью, пусть и в детстве?.. (А если не считать, то что тогда — свое?) Отец тогда очень хотел понравиться не то Москве (в которой питерская команда еще озиралась), не то «гражданскому обществу» (перед которым тоже пытались еще что-то изображать). Но, в общем, вся эта команда еще готова была вежливо отвечать на вопросы типа Who is [Mr. P.]?, и имидж-мейкеры расшибались в лепешку. Однажды в те годы в их доме даже побывало телевидение. Хорошо бы, кстати, вспомнить или как-то узнать — дату, телекомпанию… Ведь хранятся же где-то архивы программ? Да. Это важно. Потому что их тогда снимали с мамой. Режиссер или журналист сажал его на диван и подбадривал: «Ну давай, обними маму». Почему Алекс и запомнил-то.
— Алексей Михайлович!
Так. Алексей Михайлович уже успел пройти половину маршрута на аэроэкспресс и прокрутить в воображении половину «вольной жизни». Обернулся: двое, в костюмах. Не слишком запыхались.
— А мы вас встречаем.
— А почему без таблички?
— Не надо таблички.
— Вы из ФСБ? — осведомился Алекс. Да какая разница, в конце концов.
— Мы из ФСО. Личная охрана Михаила Андреевича.
— Как вас стало много.
Тот, который постарше, протянул руку за вещами; Алекс не отдал вещи; они повернулись и пошли впереди него. Так. Если бы арестовали, шли бы сзади.
— Может, представитесь?
— Извините, Алексей Михайлович. Меня зовут Ринат. Это Юрий.
Остановились, чтобы пожать руки.
— Вы начальник охраны?
— Можно сказать и так.
Ринат достал телефон, большой, как лопата для снега. — Але, да, мы выходим из третьего выхода.
Если они сядут сзади по обе стороны, то это арест. BMW подъехала задним ходом по полосе для автобусов. Машина, по крайней мере, реально правительственная — по номерам. Впрочем, для ФСБ не составило бы труда… Да они могли тащить его хоть с мешком на голове на глазах у всего Шереметьево. У Алекса в этом смысле не было иллюзий. Это вам не Европа. Ринат сел вперед. Ладно хоть так. Второй, Юрий, почему-то явно смущался и при-стально смотрел в окно, хотя там не на что было смотреть (BMW расталкивала крякалкой скопле-ние яндекс-такси на выезде). Может, им не положено ездить рядом с хозяевами? Толчея такси, толчея в терминале. Как будто и не было никакой революции. А может, и правда не было. Проехали шлагбаумы и наконец понеслись.
— Мы едем в Барвиху или в Москву?
— В Москву.
Тем лучше. «Не дома» больше настраивало на краткий деловой разговор. Когда обгоняли автобус, в его блестящих бортах отпечатались вдруг фиолетовые отсветы. Бооже. Что бы ни происходило в жизни Алекса, его еще не возили с мигалкой (за исключением скорой, тогда). Поискав кнопку, он опустил стекло — на такой скорости их всех чуть не снесло внутри нахрен, — поднял в ветер руку с телефоном и поснимал — кажется, поснимал — крышу.
— Алексей Михайлович, — укоризненно сказал Ринат.
То ли ветер, то ли протоколы безопасности. Алекс поднял стекло и отправил видео Тео.
— А почему без сирены?
Ролику требовался достойный звук.
— Кстати, а где танки?
Ринат, кажется, усмехнулся, помолчал немного.
— Я не знаю, что вам там рассказали, но Москва живет совершенно нормальной жизнью. Да мы сейчас поедем через центр, сами увидите…