«Каменное сердце» Дениса Драгунского – в проекте «Без обложки»

Алтайская краевая библиотека им. В. Я. Шишкова продолжает сотрудничество с редакцией Елены Шубиной (издательство АСТ) и представляет новый сборник Дениса Драгунского «Каменное сердце». Издание выйдет в свет в этом месяце.

Денис Викторович Драгунский — филолог, политолог, писатель и журналист. А еще он — прототип героя известных и любимых «Денискиных рассказов»: он сын детского писателя Виктора Драгунского.

Денис Викторович — автор почти полусотни публицистических произведений, нескольких пьес, нескольких сборников рассказов и романа «Дело принципа», который вышел в текущем году. Совсем скоро редакция Елены Шубиной (издательство АСТ) выпускает новый сборник рассказов Дениса Драгунского – «Каменное сердце», где все – про любовь. Вот что читаем в короткой аннотации к книге: «В новой книге читатель найдет не только лаконичные новеллы, написанные в привычном стиле Дениса Драгунского, когда на двух-трех страницах умещается целый роман с необычными судьбами и головокружительными поворотами сюжета. Здесь есть и рассказы более пространные, объемные, подробные, но такие же динамичные, неожиданные и точные». Итак, знакомимся с новой книгой! Представляем вашему вниманию два рассказа.

СТРОГИЙ МУЖЧИНА

Марина Никитина ушла от Сережи Высковицкого; фамилию она не меняла — он не настаивал. Он даже намекнул, что принадлежность к старинному и великому роду Высковицких надо еще заслужить. Марина чуточку обиделась — дело было в ЗАГСе, когда заявление подавали. Потом посмеялась и забыла. Но вообще они хорошо  жили. Три года прожили. У него была завидная работа и еще какие-то деньги сверх немаленькой зарплаты. Он ей каждые две недели выдавал сумму, как он выражался, эквивалентную семистам пятидесяти долларам. «Это на всё, — сказал он в самый первый раз, — на еду, квартплату, уборку и лично тебе на что хочешь. Но запомни: вот столько — и всё». Трехкомнатная квартира, машина, сам красивый, спортивный, воспитанный, немногословный. Секс на пять с плюсом. Детей, правда, не завели. Марина один раз спросила, почему он так делает, чтоб детей не было, а он ответил: «Со временем мы вернемся к этому разговору».

Все это как-то в один раз случилось. Вообще Сережа был строгий. Говорил: «Завтра к шести оденься на выход». Марина первый раз спросила: «А куда мы собрались, к кому?» А он повернется и выйдет из комнаты. Назавтра она вся одетая сидит у себя, он войдет, оглядит ее сверху донизу, скажет без улыбки: «Красивая у меня жена, и одеться умеет. Встали, пошли». Внизу машина или такси, если он планировал выпить. Ну, а в гостях всё весело, все ей ручку целуют. Гости всегда были очень престижные. Так что она потом не спрашивала, куда.

Вот.

А в этот раз она закопалась. Подруга Лиля ей позвонила, она проболтала с ней полчаса лишних, и, когда он вошел, она еще была без чулок и с недосушенной головой. Он поглядел и сказал: «Шесть часов и одна минута». Она сказала: «Прости, с Лилькой заболталась, я сейчас, быстро». — «Пять минут хватит?» — «Ой, что ты! Пятнадцать, ничего? А лучше полчаса, если можно. Извини!»

Он повернулся и вышел. Она услышала, как хлопнула дверь. Посмотрела в окно: он садится в такси.

Но она всё-таки не хотела ссориться. Переоделась в домашнее. Дождалась его. Вышла в прихожую, улыбнулась: «Ну, расскажи, где ты был!» А он посмотрел мимо нее и ответил: «Там, где тебя не было». Повесил плащ, снял туфли, вставил в них распорки и прошел в свою комнату. Слава богу, это была среда.

Марина всю ночь собирала чемодан и думала, как это она, умная современная женщина, дочь директора школы и преподавательницы вуза, внучка военного хирурга, сама — кандидат технических наук по специальности «газотурбинные установки», — как она смогла отдаться в рабство этому холодному, надутому, жестокому человеку? Бросить работу, жизнь отдать магазинам, готовке, уборке, свежим рубашкам, отглаженным платкам, отполированным штиблетам? Почему? Зачем? Ах, да. Настоящий мужчина. Красивый — этакой скандинавской суровой красотой. Строгий, молчаливый. Властный и сильный в постели. Они спали в разных комнатах. Когда ему хотелось, он часов в двенадцать ночи, а по выходным, бывало, и с утра — звонил ей по мобильнику. Два слова: «Я жду». Секс был отличный, но еще главнее секса — сладкое обмирание в груди и во всем теле, когда она слышала эти хозяйские слова и шла, почти бежала в его комнату, в покорном восторге предвкушая его какой-нибудь новый каприз.

Ей стало стыдно от этих воспоминаний. Она коленками прижала крышку чемодана и застегнула молнию.

Наутро она дождалась, когда он уйдет на службу. Проследила в окно, как он садится в машину и выезжает со двора. Оделась и вышла.

Сразу ехать домой, к маме с папой, как-то не хотелось. Надо было отдышаться, хотя бы полдня. Позвонила Лильке, та как раз была на больничном. Приехала к ней.

— Ты чего? — спросила Лилька, увидев чемодан и рюкзак. — С ума сошла?

Марина всё ей выложила.

— Что? — Лилька даже глазами захлопала. — Врешь!

— Честно! — Марина заплакала. — Я тебе еще не все рассказала. Всё я вообще никому не расскажу…

— Врешь, — выдохнула Лилька. — Прости меня, конечно, но я с ним жила… Нет, нет, это давно было, давно, клянусь! — Она схватила Марину за руки. — Мы с тобой еще знакомы не были. Это же слабак, тряпка!  Слизняк, а не мужик! Я его по морде била! Клянусь! Вякнет мимо — я ему тапочкой по губам, по губам! А он прощения просит. Я потому его и бросила — сил не стало терпеть его глазки виноватые, щенячьи… Слушай, а давай вечером поедем к нему и просто его изобьем? Вдвоем бить будем! Пока на колени не встанет!

Марина помотала головой и заплакала еще сильнее.

 ЕСЛИ ЧЕСТНО

Кате Толмачевой позвонила ее подруга Жанна Ляхович. Жанна звонила редко и всегда по делу. А вот просто поболтать, узнать, как дела — это Катя ей сама звонила. Поэтому Катя не любила Жанниных звонков. Вернее, так: ей, конечно, нравилось, когда Жанна ей звонила, потому что Жанна была круче ее во всех смыслах, от работы до семьи, от шмоток до рожи — надо же честно давать себе отчет! Катя всегда ставила в уме и в ежедневнике галочку — Жанна звонила. И всегда, если к месту было в разговоре с подругами, вспоминала: «Вчера с Жанкой болтали, ну, с Жанкой Ляхович, жена Андрея Ляховича, ну, врубайся! и она мне намекнула, только тсс! между нами!» Предмет гордости, если совсем честно. Но если уж совсем-пресовсем честно, то Катя сильно обижалась, что Жанна всегда звонит только по делу, и ни разу — поболтать. Но в этот раз Катя обрадовалась. Тем более что Жанна, закончив дело (дело было пустячное, чисто технический вопрос) — закончив дело, Жанна принялась что-то рассказывать про мужа и детей, про театр и кино, и у них пошла вполне приятная беседа. Катя с телефоном в руке расхаживала по комнате.

Комната была чистой и пустоватой. Катя подошла к окну: десятый этаж, кругом новые дома, внизу магазин, через улицу парк. Всё кругом свежее, ясное, веселое.

Жанна продолжала медленно и подробно пересказывать фильм, который вчера смотрела. С именами героев и фамилиями актеров. У нее была невозможная память, даже завидно.

— Да, и тут еще вот какое дело, — сказала Катя, перебив ее.

— Что? — недовольно спросила Жанна.

— Прямо не знаю, как сказать…

И замолчала.

— Скажи прямо! Выкладывай как есть! — со смеш- ком ответила Жанна, но, по голосу слышно, чуточку встревожилась. Испугалась, что сейчас Катя у нее что- то серьезное попросит? Или в самом деле беспокоится за подругу? — Ну, давай, давай, не томи!

— Я развелась, — сказала Катя.

— Что? — Жанна чуть не вскрикнула. — С Вадиком?

— Ну да, — засмеялась Катя. — С кем же еще?

— Вот так, на полном серьезе развелась? Со штампом?

— Ну да.

— Погоди, — сказала Жанна. — Дай осмыслить. Никогда бы не подумала… Глупый вопрос, но все-таки: а почему? Чего вдруг?

— Так, — сказала Катя. — Время пришло.

— Давно?

— Две недели.

— Ого. Ну и что ты теперь, так сказать, планируешь?

— Планирую разогреть обед. Пять часов. Сейчас муж придет с работы.

— Кто?!

— Муж! Мы еще не расписались, но заявление уже подали. Я развелась, и мы сразу поехали в другой ЗАГС. Он меня в машине ждал.

Катя рассказывала про своего нового мужа, как они встретились, познакомились, влюбились, встречались, как оба разводились, как сняли вот эту, крошечную, но свою, самую первую свою квартиру…

Жанна расспрашивала, как мужа зовут и как фамилия, где он работает, не остались ли у него дети в прежнем браке, и какой он по характеру, и даже спросила, какого он роста и какие у него глаза, а потом засмеялась и сказала:

— Да что я, в самом деле! Приходите в гости. Вот в эту субботу. В семь. А?

Так мило, так тепло, так дружески сказала, что Катя простила ей, что она звонит очень редко и только по делу.

— Спасибо! Обязательно придем.

— Ну вот и хорошо, — сказала Жанна. — Я за тебя рада. Ты прости, но мне твой Вадик никогда не нравился. И Андрею тоже. Он его терпеть не мог. И все наши его едва выносили.

— А… А почему? — запнувшись, спросила Катя

— Какой-то он затхлый. Если в одно слово.

У Кати взмокла шея от стыда и досады. Она провела пальцем по затылку, от правого уха до левого. Облизала соленый палец и подумала, что нельзя быть такой обидчивой.

— А если в два слова? — тихо уточнила она.

— Робконький, зажатенький, но злобненький, — спокойно объяснила Жанна. — Все время спорит. К словам цепляется. Встревает в разговор, когда не спрашивают. Ноль без палочки, а лезет. Со своим особым мнением. Слава богу, ты его выперла.

«Значит, Жанна врала? Когда в прихожей весело кричала “О, привет, кто к нам пришел”? Когда чмокала Вадика в щеку? И Андрей, ее высоко взлетевший муж, он тоже врал, когда при встрече обнимал Вадика, за столом подливал ему вино, а потом, усевшись на диван перед столиком с коньяком, подолгу с ним беседовал о разных государственных материях? Зачем это лицемерие? А может быть, Жанна врет сейчас? — подумала Катя. — Поддержать меня хочет?»

Вдруг стало жалко Вадика. Почти до слез. Даже не его, а себя тогдашнюю. На секунду подумалось: эх, если бы! Но нет, не вернешь. Тем более что Жанна правду сказала, если уж совсем-пресовсем-рассовсем честно. Затхлый и злобный. Но очень любимый. Когда-то давно. Но забыть невозможно. Хотя уже пора. Но что сказать в ответ?

«Сука ты лицемерная»? «Ты сто раз права»? «Спасибо за поддержку, но я в порядке, ай эм окей»? Катя осторожно нажала отбой. Ничего. Если Жанне нужно, пусть сама перезванивает.