«Я с нетерпением жду поездки на Алтай»

Книга Гузель ЯХИНОЙ «Зулейха открывает глаза» признана главным открытием Года литературы. Дебютное издание автора заняло первые строчки пьедесталов едва ли не всех отечественных литературных премий и в первые же месяцы после выхода романа в свет ему отдали сердца миллионы читателей. В июле 2016 года Гузель Яхина посетит Алтай – она станет участником Всероссийского Шукшинского фестиваля и встретится с публикой. А пока, волнуясь перед визитом в Алтайский край, Гузель дала небольшое интервью нашим читателям.

Я знала, про что буду писать – про часть истории нашей семьи, раскулачивание и кулацкую ссылку: через это прошла моя бабушка в молодости. Знала, что это будет не биография, а полностью выдуманная история – и  начала размышлять на тему, потихоньку строить историю.  За два года построила, потом чуть меньше чем за год написала. Вот и все. А потом несколько месяцев искала издательство. Наверняка другие начинающие авторы точно так же ищут своего издателя, стучатся в разные двери, на первых порах – безрезультатно. Это нормальная ситуация, по-моему, для того, кто начинает движение на каком-то новом для себя поле. Я пробовала напрямую попасть в издательства, «с улицы», затем – через толстые журналы, затем – через конкретных людей. Постучалась в сто дверей, сто первая – открылась. Конечно, поддержка на этапе поиска была очень важна. Я не понимала, является ли написанный мною роман литературой, можно ли рассчитывать на публикацию. Родные, прочитавшие роман, поддерживали – родители, муж, свекровь. Журнал «Сибирские огни» опубликовал избранные главы из «Зулейхи» — это был уже знак от профессионального сообщества. Спасибо их редактору Виталию Сероклинову,  который очень быстро откликнулся, написал ободряющие слова, а после выхода номера с главами из «Зулейхи» еще и «прорекламировал» их в социальных сетях среди подписчиков журнала. А главное спасибо, конечно, Елене Костюкович, известному переводчику и писателю, владелице литературного агентства, с которым мы в итоге стали работать. Счастье, что благодаря этому человеку у книги появился такой авторитетный издатель, как Елена Даниловна Шубина; что появились читатели, причем – неравнодушные, понимающие. После выхода романа мне стали писать люди, в том числе и те, чьи родственники были раскулачены в тридцатые годы: они делятся историями своих бабушек и дедушек, некоторые признаются, что, читая роман, представляли себе их на местах героев – Зулейхи, Игнатова, Юзуфа. От этого – просто мороз по коже. Если бы я заранее представляла себе, какая это гигантская ответственность – говорить о такой до сих пор еще болящей теме – наверное, не смогла бы написать.

Я постаралась построить историю максимально достоверно. Мне кажется, это важно для читателя – чувствовать, что автор полностью владеет материалом (в том числе – и в деталях), что ему можно довериться. У романа есть три географии: деревенская часть, казанская и сибирская. Первые две части я знала достаточно хорошо из собственного опыта (я родилась и выросла в Казани, много времени проводила в деревенском доме бабушки и дедушки), с третьей было сложнее – пришлось начитывать много материала. Многие факты и детали из жизни переселенцев я почерпнула в мемуарах раскулаченных и переселенных (они есть в открытом доступе на сайте Сахаровского центра), а также – в научных работах уважаемого историка, профессора Виктора Николаевича Земскова, который последние двадцать пять лет занимался темой спецпоселенцев (к сожалению, он не так давно ушел из жизни). После того, как роман был написан, его прочитала Ирина Щербакова, руководитель программ общества «Мемориал» — проверила на соответствие историческим фактам, каких-то серьезных неточностей и ошибок не обнаружила. Но, по большому счету, «Зулейха» — это ведь не хроники раскулачивания и не летопись жизни трудовых поселенцев. Мой роман — о женщине, которая уже прожила жизнь (Зулейхе в начале истории тридцать лет, а это уже очень солидный возраст для сельской женщины в начале прошлого века). И эта женщина внезапно получает вторую жизнь, совершенно отличную от той, которую вела ранее. Роман – о трансформации ее сознания на пути из первой жизни во вторую, по сути – мифологического сознания. О ментальном пути из прошлого в настоящее. Это история о людях; в конце книги уже и не очень важно, какой они национальности, вероисповедования и социальной принадлежности. Построение драматургии исторического произведения – вот это самое сложное, по-моему. Психологически достоверно описать даже современника непросто; исторического героя – сложнее; а взаимодействие исторических героев – еще более сложно.

К успеху я стараюсь относиться спокойно: определенный интерес, мода – вещи преходящие. Я счастлива, что первый роман полюбился читателям. Конечно, это же установило планку, достаточно высокую, которую теперь нельзя уронить. Поэтому, не скрою, вторую вещь писать намного сложнее. Когда писала «Зулейху» — я просто получала откровенное удовольствие от процесса, делала все так, как хочется, не думая ни о чем и ни о ком. Это было такое счастье незнания. Стараюсь не думать об этих вещах.

С каналом «Россия» заключен договор на экранизацию романа. Я передала все права каналу, теперь с волнением жду, как проект будет развиваться дальше. Я не буду принимать участие в написании сценария, пусть этим занимаются опытные профессионалы. Автору в такой ситуации лучше отойти в сторону и не мешать: история уже родилась как литературное произведение, теперь надо дать ей шанс родиться как фильм, с сильным сценарным и режиссерским видением. Речь идет о восьми-серийном фильме. Ключевой вопрос, конечно, — какого режиссера пригласят, от этого зависит очень многое, в том числе и выбор исполнителях главных ролей. Я бы мечтала о том, чтобы Зулейху сыграла Чулпан Хаматова – тонкая, чистая, хрупкая.

Для многих советских школьников библиотеки были прибежищем, местом уединения и рождения первых взрослых мыслей. Здесь мы принимали первые самостоятельные решения – какие книги брать с полок (а это ведь очень важные решения). Я была записана во все возможные библиотеки – школьную, районную, городскую; когда ехала в пионерский лагерь – еще и в лагерную. Некоторых сотрудников библиотеки до сих пор вспоминаю с большой теплотой. И жаль, что сейчас дети меньше ходят в библиотеки. Мне кажется, одна из самых главных задач сегодня – популяризация детского чтения. Но сама по себе посвященная этому отдельная программа, пусть даже и очень большая и дорогая, или какой-то отдельный проект результата не дадут: главное место, где формируется навык и привычка к чтению – это семья; у нечитающих родителей нет шансов вырастить читающего ребенка. По-моему, начинать нужно с себя, со своей семьи, со своего ребенка – читать ему вслух, читать вместе с ним. И — читать самим, чтобы ребенок видел вокруг себя читающих людей. Моей дочке моей двенадцать лет, она читающий ребенок. Заглядывает в школьную библиотеку, но читает книги, в основном, из домашней: мы с мужем покупаем ей много книг, причем советских, «из нашего детства» — тех авторов и с теми иллюстрациями, на которых мы сами выросли.

Ни разу не была на Алтае, с нетерпением жду поездки. И волнуюсь вдвойне, потому что наслышана о Шукшинском фестивале и «знаю» Василия Шукшина. Сначала узнала его в юности – как режиссера и актера: в школе серьезно мечтала о поступлении во ВГИК, штудировала все, что могла найти о кино в районных и школьных библиотеках; конечно, читала и сценарии Шукшина, и воспоминания о работе с ним актеров и режиссеров. Уже после узнала Шукшина как писателя. «Калину красную», «Рассказы» читала в Германии, где одно время училась (и очень скучала по родине): они помогли справиться с ностальгией. А сейчас живу в Москве неподалеку от дома, где жил и работал Шукшин: на улице Бочкова. Там висит большая мемориальная доска, часто лежат живые цветы. Недавно сходили в Театр наций, на знаменитый спектакль «Рассказы Шукшина» с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой. Блестящая постановка, блестящая игра актеров. «Рассказы» — это, конечно, про нас – не какими мы были когда-то, а какие мы есть сейчас, до сих пор.