Skip to main content

«Красота» Олега Вороного

ВоронойНовый участник нашего проекта «Без обложки» — поэт и писатель-натуралист Олег Вороной. Краевая библиотека им. В. Я. Шишкова представляет его рассказ «Красота», который готовится к печати в книге «Созвездие тигра».

Олег Вороной — член Союза российских писателей, председатель Приморского отделения Союза российских писателей, финалист Национальной детской литературной премии «Заветная мечта», эксперт литературной премии «Народный писатель – 2015», эколог. Автор более 30 произведений, в числе которых такие знаменитые книги, как «Повесть о Жар-звере», «Под знаком тигра», «Повесть о тигре» и «Пятнистый призрак». Весной 2015 года Олег Вороной побывал на Алтае: он был гостем «Литературного перекрестка», который краевая библиотека им. В. Я. Шишкова традиционно проводила в рамках фестиваля «Шукшинские дни на Алтае».

 

Представляем вашему вниманию новый рассказ писателя – «Красота». Он войдет в книгу «Созвездие тигра», которая увидит свет в конце текущего или в начале следующего года.

 

фото Сергея Леонова

 

 

КРАСОТА  

 

— Ильич, а у тебя дочка красивая?

— Молодая.

— Красивая?

— Молодая.

— Ильич, ты что — не можешь оценить красоту своей дочери?

— Я и говорю: молодая.

— А я не понимаю — что значит «молодая».

— Да потому что сам ещё молодой. А молодые все красивые, все привлекательные. Вот и дочка. Пока глядеть приятно. А когда ей лет сорок стукнет, тогда я  тебе скажу: красивая, или нет. У женщин, сам знаешь, бывают после родов неприятные для внешности изменения. Или болезнь какая серьёзная., они «расплываются», становятся «вечно беременными». Или просто сами перестают за собой следить: если любит, то и с такой будет жить. Может, и будет, только как? Ведь пузо и красота – вещи несовместимые и… взаимоисключающие. Поговорка вот есть: «Худеть – молодеть, полнеть — стареть». Да и те же большие и красивые в юности глаза в пожилом возрасте могут оказаться ужасно некрасивыми. «Всякая Баба-Яга в молодости была русалкой»…

Ильич лет пятидесяти пяти, с выбеленным проседью залихватским чубом, жилистый, стремительный в движениях, сидит у окна охотничьего зимовья, поглядывает на валивший крупными хлопьями снег и размашисто штопает прохудившиеся шерстяные носки. Чуб согласно кивает его словам. А за окном начинается длинная зимняя сказка о бесконечной снежной красоте.

— Вот и получается,  — продолжает Ильич, — что «худеть – молодеть» — это быть более привлекательным, быть более красивым. Хоть и говорят, что о вкусах не спорят, но!.. —  Тут он старательно, глядя сквозь очки, попытался вдеть новую нитку, получилось с первого раза, он, довольный, встряхнул чубом и продолжил. — Но, крути не крути, а любителей пышных форм гораздо меньше, чем любителей изящества, гибкости и грациозности.

— Что становится классикой?

— Правильно: то, что нравится большинству, что приятно большинству. А большинству нравятся стройные. Стройные – это здоровые. Я отношусь к большинству. Пытался себя переделать, но никак. Ну не воспринимаю я женщин с «куриной» талией. Ну, противно мне, когда обнимаю, а ладонями чувствую не нежную кожу,  не стройный стан, а слой сала. Разумом и сердцем понимаю, что женщина хорошая, душевная, сердечная, а глазами и ладонями – решительный протест. А как жить, если не любоваться, не обниматься? То же самое и к брюхатым мужикам относится. Ведь в брюхе у них не воздух — до двадцати пяти килограмм каловых масс! Два ведра дерьма в себе носят! Да ещё болезни, связанные с избыточным весом!

Вот художники. Есть «классики», есть «авангардисты». Классики, даже в самые «пышные» времена, женщин с животом не рисовали. Авангардисты – чего только ни рисуют! И шиворот-навыворот, и уродство форменное пытаются за красоту выдать. Ну, они такие – «особенные», они получают наслаждение, когда люди их не понимают. Тогда они с умным видом разъясняют своё виденье: мол, «не доросли вы ещё до моей музыки». А трезво поглядеть на их чудачества, так и не поймёшь где верх, где низ, где добро, а зло – так оно на их «шедеврах» везде. А по жизни ведь красота и доброта вместе идут. Плохо, когда уродство (демократия же!) входит в моду, и принимают уже «уродские законы», например, об однополых браках. Тьфу! Ну, больной ты, это наукой уже доказано – сиди и не высовывайся. Нет – надо напоказ, надо заявить о себе на весь мир и сделать всех такими же больными. Даёшь сексуальную мировую революцию!

Ну, была уже революция 1917 года, когда вся страна погрузилась в разврат и мгновенно наполнилась беспризорниками. Чего только ни пробовали и ни вытворяли! Куда там нынешним сексуальным экспериментаторам! Хорошо, новая власть «вовремя» спохватилась, объявила семью ячейкой социалистического общества, основой построения коммунизма, а любовь – фундаментом семьи, а детей своим светлым коммунистическим будущим… Это и спасло нашу страну.

Но, оказывается, и в дикой природе такое бывает! Когда численность популяции какого-нибудь вида достигает своего максимума, то… возникают однополые браки. Это защитный механизм от перенаселения, а, значит, от голода и от эпидемий. Умничает человек, до  Марса уже добрался, а от голода и от перенаселения, от войны избавиться не может. Как-то не так он живёт…

Ильич затянул узелок, откусил нитку, прищурившись, критически оглядел свою работу, довольно тряхнул своим чубом и продолжил.

— Вот Фёдор Достоевский в «Братьях Карамазовых» сказал: «Красота спасёт мир, если она добра. Но добра ли она?» Правильно сказал. Гениальные слова. Возьми дикую природу, тайгу ту же. Вот что в ней есть некрасивое? Да ничего! Всё в тайге красивое: и растения, и животные, и насекомые, и камни, и скалы, и даже корни-выворотни упавших деревьев. Всё, решительно всё — красивое! А почему? Да потому что эволюция отбирала самое здоровое, самое удобное, самое устойчивое, самое сильное, самое крепкое, самое красивое.

— А кто в тайге самый красивый?

— Правильно: тигр! И не просто тигр, а молодая тигрица. Потому, как и грация и цвета — самые-самые. Вот уж действительно, Красотища! Шедевр Дикой Природы! Красота Красот Красоты!

Сам посуди. Какое сочетание цветов: красно-жёлтый, белый и чёрный! А какая форма тела! Гибкое, сильное и пропорциональное тело. Ноги стройные и очень крепкие. Голова… ладная, округлая. Ничего не торчит, не выпирает: уши небольшие, морда вперёд, как у волка или медведя, не выступает. А как голова украшена! Уши спереди белые, сзади чёрные, но с яркими белыми пятнами, которые даже в темноте тигрятам видны. Между глаз начинается и идёт к затылку чёрная полоса, к которой примыкают боковые полоски, и они часто образуют узор, похожий на большой и красивый иероглиф, означающий на китайском языке «владыка», «повелитель», «великий дух».

Верхние и нижние губы спереди, а так же подбородок до горла, грудь и живот белые. Бока верхних и нижних губ и угол пасти — чёрные…

Прикрывая глаза и щурясь, Ильич красочно и со смаком словами описывает внешность тигра, шевеля руками и пальцами, откидывая назад голову и встряхивая чубом, словно ваятель или живописец перед своим шедевром в минуты высочайшего вдохновения.

— Хвост… Хвост у тигров не длинный, не короткий, не тонкий и не толстый – пропорционален телу. И бывает окрашен по разному. Чаще сверху он имеет окраску спины, а снизу – тон живота. Весь полосатый, полосы могут быть узкие или широкие. Бывает хвост весь рыжий и весь белый, но кончик его обязательно чёрный. Это не только хороший балансир во время стремительных прыжков по пересечённой местности, но и точный индикатор тигриного настроения…

Ильич сделал паузу, прильнул поближе к окну, вглядываясь в летящие хлопья, медленно отодвинулся, очарованный, быстро на меня взглянул и, вздохнув, продолжил.

— У тигров роскошные усы. Пышные и длинные. Они как раз растут на ширину груди и, пробираясь в темноте по густым зарослям, тигр ощупывает ими пространство перед собой. Кроме всего прочего, китайцы почему-то свято верят, что амулет из тигриного уса делает мужчин неотразимыми для женщин…

Короткий вздох, далёкий и светлый мечтательный взгляд, беспокойные пальцы взъерошили чуб.

— Пальцы на лапах всегда белые, пятки голые и тёмные, когти светлые, желтоватые, длинные, очень острые и крепкие. Как и у всех кошек, втягиваются в роговые чехлики. Кончик носа всегда розовый, с тёмными краями. На щеках пышные бакенбарды, особенно пышные  у самцов. Над глазами всегда белые пятна с чёрными «загогулинами». Эти «загогулины» всегда разной формы и, в первую очередь, по ним издалека отличают разных зверей…

Пальцы Ильича задумчиво протарабанили по краю стола какой-то экзотический ритм, сжались, в заключение пристукнули костяшками, расправились, погладили кончиками изрезанную клеёнку.

— Глаза… Глаза у тигров… тоже очень красивые. Круглая радужка жёлтого цвета разных оттенков. От лимонного до… до фисташкового, зеленоватого и цвета холодного зелёного льда – меняется от настроения. Зрачок круглый, чёрный, бездонный, в минуты ярости сильно увеличивается и «мечет молнии». И вообще…

Ильич помолчал, поморщил лоб, вспоминая.

— И вообще. Лучше, чем Илья Сельвинский про тигра никто ещё не написал. Вот послушай:

 

«… И вдруг меж корней – в травяном горизонтце

Вспыхнула призраком вихря

Золотая. Закатная. Усатая, как солнце,

Жаркая морда тигра!»

 

Красиво жестикулируя, выразительно и нараспев, Ильич читал стихи.

 

 

«… В оранжевый за лето выгоря,

Расписанный чернью, по золоту сед,

Драконом, покинувший храм,

Хребтом повторяя горный хребет,

Спускался Он по горам…

Порой остановится, взглянет грустно,

Раздражённо дёрнет хвостом,

И снова его невесомая грузность

Движется сопками в небе пустом.

Рябясь от ветра, ленивый, как знамя,

Он медленно шёл на сближение с нами…

Это ему от жителей мирных

Красные тряпочки меж ветвей,

Это его в буддийских кумирнях

Славят как бога: Шан-Жен-Мет-Вэй!

Это он, по преданью, огнём дымящий,

Был полководцем китайских династий.

Громкие галки над ним летали,

Как чёрные ноты рычанья его.

Он был пожилым, но не стар летами-

Ужель ему падать уже на стерво?

Увы, всё живое швыряет в запуск

Пороховой тигриный запах.

Он шёл по склону военным шагом,

Всё плечо выдвигая вперёд;

Он шёл, высматривая по оврагам,

Где какой олений народ –

И в голубые струны усов

Ловко цедил… изюбревый зов…»

 

— А? Каково? Как красиво написано! Вот что значит искусство! Вот что значит поэзия! Любой удивится. Любой задумается. Любой обратит внимание. Вот она, Красота Слова. Вот она, Красота Жизни. Вот она, КРАСОТА.

 

Без обложки

X