В 1959 году краевое книжное издательство выпустило первую повесть В. Сидорова «Тайна белого камня». Это, собственно, была и не повесть, а несколько затянувшийся рассказ о том, как трое ребят по найденной партизанской карте-схеме обнаружили следы отряда, погибшего в борьбе с колчаковцами, а заодно помогли разоблачить провокатора, заведшего партизан в засаду. Хотя Сидорову и удалось придумать еще не использованные в литературе конкретные подробности, сюжет представлял собой, в основном, лишь вариации не раз уже читанных нами приключений. Не очень свежи и упрощенные образы, населившие первую книгу Сидорова. Но была в книжке и одна особенность, которая внушала надежду: все-таки автор подходил к своим героям по-писательски, и если он не смог уйти от влияния литературщины в построении сюжета, в обрисовке образов (даже удачных, а большинство взрослых персонажей вообще представляют собой условные фигуры), то в главном он был исследователем: его интересовало прежде всего — как поведут себя его герои в непривычных и исключительных обстоятельствах дальнего и всерьез опасного похода. И вот вышла новая повесть В. Сидорова: «Федька Сыч теряет кличку». Не стану утверждать, что она в теперешнем своем виде войдет в золотой фонд советской литературы. Но смело можно сказать, что это не только интересная, волнующая, но и, безусловно, нужная читателю книга. Может быть, найдутся среди критиков и такие, которые скажут, что «издательство оказало плохую услугу писателю», опубликовав его первую повесть. Я думаю не так. Именно обнародование «Тайны белого камня» и окрылило молодого прозаика, дало ему ничем не заменимую возможность увидеть свое детище как бы со стороны, подумать, куда идти дальше. Словом, не будь этой первой книги, мы сегодня, возможно, не могли бы говорить о второй. Книга интересная, волнующая и нужная... Я уже чувствую на себе скептические взгляды некоторых коллег-читателей, пока не знакомых с ней: «местный» писатель (есть у кое-кого предубеждение против местного, давно уже сказано: «Нет пророка в своем отечестве»), к тому же название уголовное. Не примитивный ли детектив со штампованно-закрученным сюжетом? Сразу должен сказать, что сюжет здесь хотя и острый, но острота эта призвана раскрыть судьбу человека, а не просто привлечь внимание к внешним событиям. Если говорить в самой общей форме, то это повесть о том же, что и «Тайна белого камня»: как подростки проводят каникулы. Только обстоятельства здесь не какие-то исключительные, «с тайной», а самые обычные, очень распространенные. Ребята, которым не довелось уехать в пионерские лагери или к родственникам в деревню, «слоняются по двору, как сонные мухи». Один из них, Алька Жохов, говорит: — Скукота, аж противно! Подростки предоставлены самим себе. К чему это может привести? Они еще не всегда уверенно разбираются в категориях добра и зла, не всегда знают, как правильно поступить — и тогда им это подсказывает кто-нибудь другой. Федя Макаров — честный, смелый, волевой мальчишка. Но чувство дружбы и благодарности к вору, который — не без задней мысли — приютил и подкармливал Федю в трудные дни, приводит Федю в воровскую шайку, и становится он Сычом. Постепенно он убеждается, что друзья у него фальшивые, что в действительности это волки, готовые в любую минуту загрызть один другого за аппетитную кость. Но как вырваться теперь целым из этой стаи, Федька-Сыч не знает. Удача молодого писателя заключается в том, что он очень убедительно, легко и естественно противопоставил эгоистической псевдоромантике тех, кому, кроме как до себя, ни до кого дела нет, подлинную романтику товарищества и взаимопомощи, романтику добрых дел на пользу людям. Эти два противоположных отношения к жизни сталкиваются на первых же страницах повести. Она начинается словами: «у Вани Тузова пропал велосипед». Велосипед у восьмилетнего Вани украли дружки Федьки Сыча. Для многих ребят двора обсуждение происшествия заполнило какое-то время из того, что они не знали, куда девать. Яшка Коржнев, начитавшийся приключений Шерлока Холмса и любивший коноводить среди ребятишек, даже обрадовался случившемуся — он напустил на себя умный вид и пообещал выловить воров. Другие ребята посочувствовали Ванюшке, да на том и успокоились. А Андрюшка Шустов решил выменять у приятеля старый поломанный велосипед, починить и подарить Ване: Ванина мать «одна работала на троих», и нелегко ей было снова собрать денег на покупку. И вот Андрюшка притащил-таки во двор искалеченную машину, купил недостающие детали — и вместе с еще одним «добровольцем», Тимкой Корольковым, они приготовили подарок Ване Тузову. Очевидно, тем бы дело и кончилось, если бы одинокая женщина, Мыльничиха, не набрела на постукивание молоточков: — Хлопчики, а не почините, случаем, мне кастрюльку? Некоторые из тех, кто пишет для детей «нравоучительные» истории, конечно, побудили бы своих персонажей ответить стройным дуэтом: — Пожалуйста! Мы сейчас к вам зайдем за ней! Но в данном случае то ли персонажи не те попались, то ли автор: Андрюшкин ответ был не очень доброжелательным: — Говорю, некогда нам! Сжалившийся над женщиной Тимка, наконец, произнес слова, последствий которых никто бы не мог предсказать: — Несите вашу кастрюльку! Андрюшка поворчал на Тимку, но посудину они починили вместе. Все-таки оба они были ребята добрые и отзывчивые. Наутро у «скворечника»-мастерской дожидались уже двое «клиентов». А через несколько дней Мыльничиха могла уже распространять новость по всему кварталу: — В нашем дворе не хлопчики, а золото. Такую мастерскую открыли, что и во всем городе не найдешь. И тебе кастрюльку починят, и утюжок исправят, и даже велосипеды ремонтируют... Если у вас, гражданочки, есть необходимость, заходите к нам в мастерскую. У нас все на сознательности: работа добрая, и деньги не берутся... Тимка стал побаиваться, как бы ребята не стали дразнить его «Кастрюлей». Но вышло наоборот: многие стали завидовать его умению мастерить. Рассказывает обо всем этом автор с таким знанием дела, так «аппетитно», что невольно самому хочется схватить молоток, пилу или еще какое орудие труда и немедленно начать что-нибудь мастерить на радость людям. Так что вас уже нисколько не удивляет, что над мастерской появляется вывеска «Веселый керогаз», что под эту веселую вывеску перебегают один за другим наскучавшиеся Яшкины соратники. А когда появился старый мастеровой человек, пенсионер Фаддеич, дело пошло еще интересней: ребята стали готовить баркас, чтобы на будущий год отправиться в каникулы по Оби аж до Ледовитого океана! И самому Фаддеичу «давно не было так легко и радостно, как здесь, в этом «Веселом керогазе»... С ними он снова почувствовал себя занятым, нужным и рабочим человеком». И вот в такую-то обстановку привел однажды Федьку Сыча его давний школьный друг Андрюшка, уже подозревающий, что Федька связан с ворами. «Будто на другую планету попал Сыч. Здесь все не то: не те мечты, не те разговоры, да и ребята совсем другие. Когда приятели Сыча собирались вместе, разговор у них шел лишь о деньгах, о предстоящем или законченном «деле», о развлечениях. Трудно представить Генку и Жмыря с молотками и ключами в руках. А ведь, пожалуй, интересно повозиться с мотоциклом. Видал, как Тимка орудует! И Андрюшка, и этот головастый с большими ушами — Алька». Образ Федьки Сыча — главная удача В. Сидорова. Образ сложен, противоречив: прямой, честный парень начинает воровать; твердый характером, он в то же время подчиняется власти бандитов над собой. Сидоров почти везде сумел найти ту меру, которая заставляет нас верить всему этому и делает Федьку близким нашему сердцу человеком. Пусть нельзя здесь поставить знака равенства, но мальчишка этот приводит нам на память своих ровесников из книг Диккенса и Гайдара. С глубоким пониманием души своего героя автор приводит его к открытому выступлению против своих «хозяев» — заматерелых воров и бандитов. Это не легонькое осознание правильного пути — нет, Федька пережил и стыд, и страх, и все остальное, что должен был пережить в такой сложной переделке человек его характера и его возраста. Но все это преодолено, и мы вместе с хирургом, зашивающим Федьке изрезанную щеку, видим: да, из таких вырастают сильные люди. И еще раз вспоминаешь «Тайну белого камня»: не нарисуй там В. Сидоров своего схематичного героического мальчишку Васю, возможно, не подарил бы он нам сегодня волнующий образ Федьки. Правда, есть в линии Феди одна авторская недоработка, которая пробуждает в читателе известное недоверие к происходящему. В. Сидоров, по-видимому, исходил из того, что все знают, как цепко держат бандиты каждого члена своей шайки, и решил, что этого знания достаточно, чтобы мы без всяких сомнений поняли и приняли Федину мысль: уйти жить к Шустовым «дружки» ему не дадут. Но Федька не слабовольный, трусливый мальчишка. Чтобы поверить в такую его покорность, нам все-таки нужно увидеть, как она к нему пришла. И как он, сильный, мирится с нею. Любопытная фигура в повести — Юрка Бабушкин. Он не бездельничает, не сбивается с пути, он умеет делать больше, чем, может быть, все ребята из «Веселого керогаза» вместе взятые. Но это очень унылая, сиротливая фигура. Все, что он делает, он делает только для себя. И увидев «Веселый керогаз», он вдруг осознает, как ему, в сущности, невесело. Настолько остро, что к концу повести тот самый Юрка, которого дразнят Плюшкиным (кстати, автор чуть-чуть серьезнее, чем следует, называет этого мальчика «современным Плюшкиным»), — этот Юрка сам привозит свои инструменты в общую мастерскую. Ему тоже хочется путешествовать вместе со всеми! Есть в повести «Федька Сыч теряет кличку» и ряд других маленьких удач. Как живую, видишь Светку Королькову с ее рыжими косицами-рогами и хозяйским шагом по земле. Достаточно вспомнить ее первый визит в «скворечник»; — Вот что, мальчики. В вашей мастерской я буду начальником. И глаза на меня не пучьте. Сейчас я пойду за девочками, и мы уберем весь этот сор и вымоем пол. А вы пока стекла вставьте. Довольно удачно получились и независимый Алька Жохов, и попрошайка Димка Удодов, и подхалим Котька Блинчиков. Интересно намечен образ Яшки Коржнева, но местами автору изменяет чувство меры, Яшка начинает говорить и действовать, как отрицательный герой сатирического мультфильма, и становится недостоверным. Некоторые персонажи в повести не развиваются, а, в основном, только функционируют, чтобы двигать сюжет. Это можно сказать, например, о Тимке, о Жмыре и отчасти об Андрюшке. Так же, как Федя необоснованно долго выясняет свои отношения к бандитам, Андрюшка слишком медлителен в выводах по поводу выслеженных воров. И даже тогда, когда ему уже вовсе некуда деваться от фактов, он находит последнюю отговорку, чтобы не идти в милицию: а что, мол, тогда будет с Федькой Сычом? Условными, однолинейными выглядят большинство образов взрослых. Но это, по-моему, объясняется, во-первых, тем, что дети видят их упрощенными, с какой-то одной стороны, а во-вторых, — слишком служебную роль играют они в «детском» сюжете. Повесть согрета своеобразным юмором. По остроте он иногда приближается к фельетонному, но смягчен авторским лиризмом, его добрым отношением к своим героям. Вот ребята обсуждают, чем бы заняться. Яшка предлагает: — Идем на стройку сторожа дразнить! Ребята обрадовались: «Черт знает, почему им в голову не пришла эта простая мысль!» Во время игры Яшка кричит: — Выкатывай пушку! «Ребята на секунду остановились, с недоумением уставились на него: какую еще пушку? Но все стало ясно, когда увидели, как он пытается сдвинуть тяжеленную железную тачку»... Мальчишки два часа караулят бандитов, чтобы поймать их, но те все не появляются, и кто-то, устав от ожидания, говорит: — Я пошел домой, а то влетит от мамки... Вообще, язык повести выгодно отличается от языка «Тайны белого камня». Больше хорошей простоты, больше образности, больше чутья и лишь изредка ворвутся в повествование какой-нибудь информационный кусок или обороты вроде таких: «Яшка подумал малость и дал кусочек еще Альке» — для книжника Яшки это слово «малость» никак не подходит. У Федьки Сыча — «курносый нос». А ведь «курносый» — это человек с коротким вздернутым носом. Можно было бы еще много сказать автору о сюжете, не подчиненном названию книги (занимая главное место в сердце автора, в сюжете Федька все же стоит на втором, подчиненном месте, после «Веселого керогаза»), о слишком иногда крикливых «интригующих» заголовках, о не всегда точном языке, о небогатом все-таки лексиконе, о неудавшихся образах, но при всем этом повесть «Федька Сыч теряет кличку» — хороший подарок и детям, и их воспитателям—взрослым. Остается пожелать В. Сидорову, чтобы третья книжка была для него новым шагом вперед и отличалась от второй так же, как вторая — от первой. |