Он
рано ушел из жизни - настоящий русский писатель Иван Семоненков,
- и потому с особой грустью и сожалением думается: сколько бы еще создал,
сколько доброго и мудрого бы поведал, окажись судьба к
нему чуть милостивее! Не выпало ему и обычного писательского счастья - ставить
новенькие, еще пахнущие типографской краской книги на свою, собственную полку в
домашней библиотеке: его повести и рассказы, его самобытные стихи, которыми он
и вошел в литературу еще двадцатилетним, публиковались только в газетах и
журналах, за исключением повести «Пустынь земная» - ей издательство «Бийский котельщик» придало вид книги уже в последние годы
жизни автора. Но
каждое произведение, увидевшее свет, тотчас становилось заметным явлением в
литературе края, а в другие, более благодатные для художников слова времена,
достигли бы и столицы злато-главой. Пишу
об этом уверенно, поскольку близко соприкоснулась с творчеством Ивана Семоненкова, работая над многими его рукописями в журналах
«Барнаул» и «Алтай». И вот какое мое самое главное наблюдение, удивившее и
обрадовавшее: Иван Семоненков не учился, как многие
из нас, писать, он объявился с этим даром - сразу и прочно - в первом своем
рассказе «Белые паруса». Это после были «Про печку»,
«Февральская замять», «Тоска, брат, тоска», «Поле боли», «Голубой котенок», «Из
смерти - привет!..», «Зебра», «В начале слова»... И где-то среди этого
ряда произведений - «Пустынь земная», которая в 1991 году принесла автору славу
лауреата премии имени В.М. Шукшина. Наследием осталось немногое: «Взвод
«Кукушкины слезки», да несколько рассказов. Бережно
и с любовью к писателю журнал «Алтай» приготовил их и донес до читателей со
своих страниц. И
вот она - настоящая книга, включившая в себя самые яркие повести Ивана Семоненкова: «В начале слова», «Пустынь земная», «Голубой
котенок», «Измерить время». Они емкие, динамичные и лишь внешне кажутся
малоформатными. Однако и тут автор выигрывает: ведь тот, кому есть что сказать,
скажет все и в немногом, в отличие от того, кто может писать до бесконечности,
но уже и без языка, без характеров, без мыслей. Единогласно
редколлегия решила именно этому автору предоставить право открыть серию -
приложение к журналу «Алтай». За его талант, за его
совестливость, за завидное умение говорить правду, за ясновидение, наконец: то,
чего боялся - произошло, то, от чего оберегал любимых - им помогло, а то
светлое, о чем сокрушался, потеряв, может быть еще к кому-то из нас и вернется. |