|
Третий
ангел вострубил,
и
упала с неба большая звезда,
горящая подобно светильнику...
Имя
сей звезде «ПОЛЫНЬ»...
Откровение Иоанна Богослова,
гл.8,
ст.10,11
Да
лучше на своей земле костьми лечь,
нежели
на чужой славным быть!..
Сказание о емшане
1. ТАЙНИКИ БЫЛОГО
Тьма
объяла землю - и впотьмах
демон
смерти
над
землей носился.
Умирал
Владимир Мономах,
не за
страх, но за грехи казнился.
Что
теперь походы и мечи?
Муки
слова... и моленье бога?..
Пламя,
отлетая
от свечи,
высветляло тайники былого.
*
* *
Вспомнил
утро золотого дня:
как его
сажали на коня,
голос
дядьки:
«Княжич,
не дрожи -
выше,
выше голову держи!»
И
вступали для него в права:
стол,
держава,
стремя,
тетива.
Жаждой
жизни жилы веселя,
наплывала
отчая земля!..
*
* *
Вспомнил
полдень пепельного дня:
рати
ржи
от рубежей тесня,
из
глубин незнаемой земли
вежи
половецкие пришли.
В
одночасье поглотила тень
солнечные
лики деревень.
От
вскипевших слез и горьких вод
закоптился
русский небосвод...
*
* *
Вспомнил
чернь обугленного дня:
Минск
пылал. И в полыми огня
храмы
корчились,
хлестала
кровь ручьем,
русич русича
глушил-крушил
мечом;
клик
победы,
крик
проклятья,
плач и
стон,
жен за
косы тащат воины в полон,
от
разбоя помутились очеса,
лед
Немиги окровавила роса...
Позже
автор «Слово о полку...»
боль из
сердца
выплеснет
в строку:
«На
Немиге - светло-русые снопы,
и
молотят их булатные цепы.
Жизнь
на ток кладут, корежа и круша, -
и от
тела
отвевается
душа!...»
*
* *
Снова
тяжко навалилась смерть.
Вспомнил
он людскую круговерть,
ум
смутили странники-волхвы,
дескать,
беды все - от жидовы!
Смерды,
-
весь
Подол мастеровой, -
вздыбились,
как
ветер верховой,
покатились,
сотворяя гром,
кто - кольем,
кто -
страшным топором:
- Хлеба
нету - бей.
- Соли нету - бей!
- Неба нету - бей!!
- Воли нету - бей!!!
Вздрогнули
от ярости и зла
на
святой Софии купола.
*
* *
Докатилась
ярость, донеслась
до поруба,
где
томился князь,
за
разбой лишенный княжьих прав,
волк и
волхв
по имени Всеслав.
Разметали
бревна топоры,
дабы
узник
выполз
из норы.
Позже
автор «Слово о полку...»
напророчит мудрую строку:
«Голова
без тела не живет!»
Мыслит
князь,
а
действует н а р
о д.
*
* *
Сушит солнце,
студит землю стынь,
если нету у нее святынь.
Жизнь
проходит в хлопотах пустых,
если нету у нее святых.
Кони
низко опускали выи,
и
дружина сдерживала шаг
в час,
когда
Борис и Глеб впервые
просияли
в
святцах и сердцах...
Распахните
руки для объятий,
увлажните
потеплевший взгляд -
мощи
этих убиенных братьев
гнев
смиряют, души единят!..
*
* *
Долог,
долог
в гриве
конский волос,
княжье
слово - коротко, что перст.
Меч
сверкнул - и небо раскололось,
а ведь
братья целовали крест.
У села Нежатиная Нива -
русый,
человеческий настил:
князь
Олег
здесь
полил кровью жниво
и
окрест усобицы растил...
Русь
на
всепрощенье торовата,
но один
завет нам не избыть:
тот,
кто в жизни
ненавидит брата,
разве
может
Господа
любить?!
2. ЯРОСЛАВОВ ЗАВЕТ
Тьма
объяла землю. И впотьмах
Люди
сердцем обратились к Богу.
Вспомнил
князь Владимир Мономах,
как
спешил он к отчему порогу.
Воск
свечи
заплакал
весь светец,
а в
светлице умирал отец.
Уходил
из жизни князь и воин,
и
наследник всех его начал
ждал с т о л а,
которого
достоин,
а отец
молчал,
молчал,
молчал.
И,
когда рассвет осилил тьму,
так
сказал князь Всеволод ему:
«Ты
лежал, в пеленки завитой,
взгляд
небесный, волос золотой.
И тебя
перстом перекрестил
дед,
который никому не льстил.
Будь достоин
этого креста -
Мудрым
звали князя неспроста!»
*
* *
Он учил
у смерти на краю:
«Каждый
держит отчину свою!
Каждый
чтит,
покуда светит свет,
отчичей и дедичей завет.
Каждый
должен свято понимать:
Днепр -
Отец,
а
стольный Киев - Мать.
Вы -
сыны от одного отца,
друг за
друга стойте до конца,
честь и Правду русскую храня.
Старший
брат заменит вам меня.
Стол
великокняжеский един:
чтут его
и князь, и челядин!..»
3. ШАПКА МОНОМАХА
Из
земель,
что
оглядеть нельзя,
в тихий Любеч съехались князья.
И
встречал Владимир у крыльца
внуков
деда,
лествицу отца.
Сокрушали
старые права.
Возвышали
новые слова.
Обнимались.
Целовали
крест.
Завершили
первый
русский съезд
подлым
и кровавым куражом:
ослепили
Василька ножом.
Нет
страшнее на земле вестей -
слышать
хруст ломаемых костей;
может мы и смотрим сквозь века
мертвыми
очами Василька?!
|
*
* *
Боль
победы русичам знакома,
пыль ее
дорог не улеглась.
И
донскую воду из шелома
пили
вместе
ратник,
смерд и князь.
Там,
где Дон к заветному Азову
катит
волны вольно, не спеша,
радуясь
языческому зову,
воспарила
русская душа.
Вятка,
Псков, Ростов Великий, Суздаль,
Новгород,
Волынь, Тьмутаракань...
К
горным звездам возносила удаль
думы
князя в утреннюю рань.
И она,
любимая держава,
водами
глубинными звеня,
наплывала
прямо,
слева,
справа,
словно
в день
«сажанья на коня»!..
*
* *
И
приспело время двигать сани
ко святой Софии на погост...
Студит
кровь и леденит сознанье
зверь
косматый
вздыбившийся в рост;
и два
тура на рогах метали,
и
топтал копытом старый лось,
вепрь с
бедра
сорвал
клинок из стали -
отступать
пред ними не пришлось!..
Блюл
Господь -
и он не
ведал страха
в мире
лжи, жестокости и зла.
«Тяжела
ты, шапка Мономаха», -
он-то
знал,
насколько тяжела!
Поучал-печалился
он: «Дети,
все от
Бога -
наша
жизнь и смерть,
злом за
зло старайтесь не ответить,
не
спешите кровью одолеть!
Три
завета этим миром правят,
человека
человеком ставят:
покаянье,
милостыня и
слезы
состраданья и любви!»
А еще
припомнились, как чудо,
схимник
Нестор,
умница Сильвестр,
полные
величия - «Откуду
русская
земля пошла
и
стала есть»...
4. ТРАВА - ЕМШАН
Память
возвращается к истокам,
дабы
глас сказаний не умолк.
Хана
половецкого Отрока
выгнал
с Дона в горы Ярополк.
И,
шеломом зачерпнувши Дона,
он
испил живительной воды.
Время,
ниспадая
с небосклона,
затянуло
травами следы.
В Диком
поле шастал вольный ветер,
да
емшан таинственно шумел.
Хан Сырчан тянул пустые сети,
хан
Отрок в Обезах** мясо ел.
Каждый
день,
как
сладострастный праздник,
растекался
на его лице:
тьма наложниц
- самых распрекрасных -
для
него таилась во дворце...
И
однажды
в
ханские чертоги,
где на
розах нежилась пыльца,
привели
уставшего с дороги
Оря -
половецкого певца.
Орь сказал:
-
Мудрейший хан, от брата
я
примчался на семи ветрах.
Русь
печалью истинной объята -
опочил
Владимир
Мономах.
В Диком
поле вспыхнули богато
две
звезды - свидетели чудес:
хан Сырчан давно заждался брата -
пусть
Отрок вернется из Обез!
Вспомни
наши песни родовые,
их
глубинный, ястребиный ток!..
Хан
Отрок сидел, набычив выю,
и не
слышал Оря
хан
Отрок.
И тогда
движением жестоким
Орь порвал живые струны жил,
на
колени пал перед Отроком
и пучок
емшана положил.
Вздрогнуло
и встрепенулось тело,
и
очнулась ханская душа -
так
трава пронзительно запела,
запахом
забвение круша!
Запах
плыл густой, полынно-белый,
память
отчих мест не заглушить:
«Лучше
лечь костьми в родных пределах,
чем со
славой на чужбине жить!..»
Пах
емшан несокрушимо свежий,
и седел
на листьях солончак...
Хан
Отрок вернулся к отчим вежам -
и
родился от него Кончак.
5. ЗВЕЗДА - ПОЛЫНЬ
Тьма
объяла землю. И впотьмах
демон
смерти
над
землей носился.
На
исходе века Мономах
сгустком
духа к людям опустился.
Гром
потряс вселенную средь ночи,
плети
молний небо оплели -
сгусток
духа, маленький комочек,
в столп
огня
разросся
у земли.
Постоял
над каменной бойницей
и ушел в Печерский монастырь,
чтобы
там сиянием пролиться
на его
померкшие кресты.
И
взошел на самый купол храма,
повернул
к востоку
с в е т
л ы й л и к,
дабы мы
очистили от срама
божий
храм
и свой
земной язык...
И если
бы меня спросили
великий
князь
и
ратник-смерд:
- А что
осталось от России,
коль
Бога нет и веры нет?..
«Нет
хлеба,
соли,
буквы
«яти»,
но надо
должное воздать,
что
Волгу-матушку не вспятить
и весь
народ
не зануздать!..»
*
* *
Тьма
объяла землю - и впотьмах,
заплутавшись в гибельных заносах,
на твою
молитву, Мономах,
опираюсь,
как на
зрячий посох.
Окликаю утреннюю стынь,
грады
невеселые и веси,
что
звезда по имени Полынь
вновь
грозит ворваться
с
поднебесья.
Окликаю
утреннюю рань,
что
грядет неслыханное горе,
что
трава по имени емшан
может
многим
пригодиться
вскоре.
В дни
больших обманов и обид,
в дни
провалов
памяти и
света
снова,
снова ангел нам трубит.
Мы не
слышим...
Братья,
страшно это!
Август - октябрь 1991 года
с. Паново - г. Барнаул
|