«Безумное, безрадостное время, когда стихи как будто не нужны», - так считают сегодня многие, «...не до лиры народу сейчас...» (подтверждает и Павел Явецкий). Но племя поэтов не убывает. Они вопреки нашим непростым реалиям порубежной поры по всей Руси пишут, пишут и пишут. Многое в нашей жизни перепуталось, но есть очевидности, одна из которых такова: книги поэтов выходят. Книга Павла Явецкого солидного объема. Это второе пришествие поэта. В 1994 году на Алтае у Явецкого вышла отдельной книгой поэма «Калины гроздь», посвященная Василию Шукшину (тираж ее 5000 экземпляров). Именно тогда земляки узнали этого бийского поэта. До и после были только журнальные и газетные публикации. Иллюстрации, помещенные в книге, выполнены художником Егором Бралгиным, который оформлял и сборник «Калины гроздь». В книге шесть разделов, 269 стихотворений, все они объединены, прежде всего, любовью к Алтаю, к его людям. Через эту любовь отражена вся российская вселенная.
Постичь, понять пытаюсь жадно Шифр мирозданья непростой, -
так поэт формулирует свою задачу. О значении «малой» родины когда-то замечательно сказал Сергей Есенин, признаваясь Вольфу Эрлиху: «Знаешь, почему я поэт?.. У меня родина есть! У меня - Рязань! Я вышел оттуда, и какой ни на есть, а приду туда же... Хочешь добрый совет получить? Ищи родину! Найдешь - пан! Не найдешь - все псу под хвост пойдет! Нет поэта без родины». А. Твардовский писал, что «для всякого художника, в особенности художника слова, писателя, наличие этой малой, отдельной и личной родины имеет огромное значение». Об этом же и слова М. Исаковского: «Там - в этих смоленских лесах - родилось и возникло то, что стало целью моей жизни - возникла моя поэзия».
Россия - песенное слово, дороже в мире нету слов...
- признается Явецкий. «Своим местам я предан! / До гробовой доски», - говорит он и мы верим ему. «Свои места… Родился Павел Павлович Явецкий в 1949 году в деревеньке Белое Алтайского района. В возрасте трех с половиной лет мама, Надежда Алексеевна, переехала с сыном в село Троицкое, где мальчик прожил до шести лет. Отец, Павел Васильевич Явецкий, ушел в другую семью. «Отца, отца недоставало, / отцом в горячке бредил я!» – восклицает Явецкий-сын в стихотворении «Реквием дому». «Отсвет детства - мой свет...», - скажет он. Нам, читателям, важно каждое упоминание поэта о себе самом, о своем детстве, в частности. «Я безотцовщиною рос», - с горечью признается поэт уже в другом стихотворении, «мать - подручной печника / крутую глину все месила», чтобы выжить, чтобы вырастить Павла, ей приходилось много работать. В Троицком жили родственники и с ними было веселее и легче. Далее был Горный Алтай. Там будущий поэт в одном из таежных леспромхозов пошел в школу. И еще не раз менялось место жительства: Новокузнецк, совхоз «Светлоозерский» Бийского (тогда Зонального) района, Стан-Бехтемир, Многоозерный, Урожайное... С 1972 года поэт живет в Бийске. Работал он на олеумном заводе, в «Спецавтоматике», ДСК, на «Сибприбормаше», но заводских и урбанистических стихов в этом сборнике нет вообще. Сердце Явецкого осталось в деревне. «Мои корни в деревне, и поклон мой - селу!» - утверждает он. Высокое понятие Родины для лирического героя П. Явецкого связано с сердечной привязанностью к тем местам, где он родился, где начиналось открытие мира.
Если б не было края - Сибири С Ермаком отыскал бы его! –
уверенно заявляет поэт. Родина - это то, что спасало, держало на плаву:
Помолюсь на родимые выти, По осинникам редким пройдусь. Не порвать эти кровные нити – Ну на что я тогда обопрусь?
Тема «малой» родины, истоков - самая важная в творчестве Явецкого. В нем явственно звучит напоминание о духовных, нравственных ценностях, определяемых первородными народными корнями. Целый цикл его стихотворений связан с недавним прошлым Родины, особенно это относится к переломным его моментам: к тридцатым годам, когда
...Поэтапно сгоняли крестьян с кличем: «Время, вперед!» («Звено»)
А в другом месте об этом времени сказано так:
Под сполохи антихристовых звезд, дедов, как сваи, намертво вбивали, но зерна Правды на костях взрастали – на пепелищах разоренных гнезд! («Путем зерна»)
«Сам из крестьян» Явецкий не мог промолчать и о сороковых - фронтовых годах:
Земля отцов! В суровую годину Пошли полки колоннами, пыля... И под бомбежкой, окровавив глину, Сжимал солдат метелку ковыля. Ряды сомкнув, за горизонт шагали, Недосчитавшись многих земляков... И мерный шаг свой гневом напитали, Месть унеся на остриях штыков. («Земля отцов»)
Фашистов мы победили, потому что «Осляби не прослабли / В Сибири прорва их». Люди «сибирской закваски» очень дороги автору. Но особенно Павлу Явецкому удаются стихи пейзажные:
Село увязло в снег по пояс. Сугробы прут, как на рожон! На пряслах виснет Млечный пояс, В мерцанье ноги погружен.
Дымки таятся, еще дышат. Коня раздумал цыган красть... Мороз гравюры в окнах пишет, Резцом поскрипывая всласть.
Это чистейшая лирика - о красоте алтайской Сибири, об единении человека с миром природы. Поэт свободно владеет сибирской лексикой. В стихотворении «Слово» есть такие признания:
Не боюсь веснянки зова, Ни за что не оглянусь! Я ищу такое слово – Что не слыхивала Русь...
Действительно, я, например, ни в словаре Ожегова, ни у Даля не нашла значения таких слов: бластится («бабой бластится брюхатой»), нудьга, напахтать («напахтал масло»), крумчет (ворон), «в ряду молочном глечики» и т.д. По-моему, такими словами не стоит увлекаться. Их, к счастью, не так много. Гораздо больше слов, которые точно называют объекты, признаки действия, само действие, но употребляются нами в обычном потоке слов крайне редко: «филин гукнул», например. Гукнуть (по Далю) - издавать глухой, отрывистый звук или крик. Или: «стынут забереги, стынут», - заберег (по Далю) - лед, застывающий у берегов в заморозки, закраины. Или: туча «перхает сухо громами», - находим мы такую строчку у Явецкого. «Перхать» - судорожно покашливать от перхоты - зуда, щекотания в горле. Точный образ найден в результате точного отбора слова и в следующих примерах: «Хлынуло густющее тепло / из духмяной сутемени бора!» Сутемень (по Далю) - полусвет, на закате солнца, до темени, вечерние сумерки. Духмяный (по Далю же): душистый, пахучий. А вот строчки из стихотворения «Шуга». Шуга, напомню, мелкий рыхлый лед, появляющийся перед ледоставом и во время ледохода. «Зима, похоже, в двух шагах, / таится не спешит. / Который день шуршит шуга, который день шуршит...» Какая богатая звукопись: шипящие звуки передают шорох наползающих друг на друга льдинок! Или: «перезвоны звездных зерен» - замечательная аллитерированная строчка, звонко звучащая из-за того, что в ней - такой короткой! - четыре буквы «з»! Или: «Троплю тропу напропалую!» - в этой строчке буквы т, п, р, л как бы сопротивляются лирическому герою, но он, хоть и с трудом, но преодолевает всяческие препятствия на пути к «обители родимой». Уже приведенные примеры показывают высокое мастерство Явецкого - поэта. Но я не буду утверждать, что все вошедшее в книгу равноценно. Есть у него неудачные рифмы, подчас стиху недостает отделки, есть и проходные, вторичные стихи. Для Явецкого самая высшая ценность в человеке - его близость к природе. Природа - нечто великое и естественное. Больше всего у поэта не летних, а зимних пейзажей. Во многих его стихах повторен образ снега, метели, зимы, звучащих отголоском столь любимых Явецким блоковских мотивов. Блок, чувствуется, оказал серьезное и глубокое влияние на бийского поэта. У Блока он учится поискам гармонии, тонкости ощущения, улавливанию трудно уловимого. Но самое серьезное влияние на Явецкого (особенно раннего) оказал Сергей Есенин. Они сошлись в общей думе о родине, о России, о земле, о жизни на ней. Ощутимо и присутствие на страницах сборника Н. Рубцова и других представителей «тихой лирики». Вслед за этими поэтами Явецкий обратился к проверенным эстетическим ценностям, к тому, что во все времена является бесспорным достоянием души. У него явственно звучит объединивший многих поэтов мотив возвращения к исходному, к чистоте, к природе. На ориентацию Явецкого к «тихим» лирикам (Н. Рубцову, В. Соколову, Н. Кузнецову, В. Казанцеву, А. Передрееву, Н. Тряпкину, С. Викулову, С. Куняеву и др.) указывает, на мой взгляд, уже само название его сборника стихотворений - «Тихий свет мой, незакатный...». «Тихая моя родина» - так, например, называлось одно из программных стихотворений «деревенского поэта» Николая Рубцова. Для перечисленных поэтов основная интонация - грусть при расставании с прошлым, от осознания отторжения людей от своей земли. У Явецкого она тоже звучит сильно в стихотворениях «Была деревня...», «Устои», «Чернотропье», «Путем зерна», «Пульс учащен...», «Звено» и других. Анализируемый сборник, несомненно, выдержит испытание временем, так как его лучшие стихи - о вечном. Поэт Анатолий Преловский, давая Явецкому рекомендацию в Союз писателей, справедливо пишет, что «перед нами внушительный по времени, по жанровому рисунку и объему творческий путь поэта, который, я уверен, будет признан широким читателем. Для этого у него все есть: дарование, крестьянская нравственность, здоровая основа и трудолюбие. Мне кажется, как трудящийся талант, Павел Явецкий мог бы украсить писательскую организацию России». Замечательные слова, с которыми невозможно не согласиться. Мы, любители поэзии, будем ждать выхода в свет следующего, уже готового сборника стихотворений, поэм, баллад Павла Явецкого. |