Начиная с древнейших времен, могущество правителя любой страны оценивается двумя основными критериями: первый - это власть, опирающаяся на военную силу и капитал, и второй – знания, оформленные в религиозную доктрину и науку. Но если богатство страны и техническая оснащенность армий - зримая величина державной мощи, то знания, в основе своей, имеют скрытый, а порой и тайный характер, доступный лишь узкому кругу посвященных. Знания всегда тщательно оберегались, а изложенные письменно, будь то дощки, папирус или береста, бережно хранились для последующих поколений. Такие собрания письменных источников были в каждой эпохе и волею обстоятельств попадали к тем правителям, которые, понимая их ценность, могли не только сохранить их от уничтожения, но и преумножить свою собственную власть за их счет. Это не были в современном смысле библиотеки, скорее это были книгохранилища – сокровищницы знаний, молчаливые свидельства истинных исторических событий. Естественно, что наиболее ценные письмена, рукописи и книги скапливались у первых лиц сильнейших государств мира. Нередко такие книгохранилища становились военными трофеями и вместе с остальной добычей перекочевывали из одного государства в другое. Очень часто их настоящее местопребывание окружалось такой секретностью, что следы бесценных скрижалей терялись во времени, а сами сведения о них обрастали легендами и вымыслами. Одна такая книжная коллекция из черезвычайно короткого ряда уникальных собраний старинных фолиантов в конце пятнадцатого века появилась в Москве. Но, прежде чем попасть в темную и непросвященную Московию, древняя библиотека уже прожила достаточно долгую, полную нелегких испытаний жизнь. И неизвестно, сколько бы еще ей пришлось странствовать по свету, если бы Иван 111 не решил в 1467 году, по смерти своей первой жены - тверской княжны, искать другую жену и подальше, и породовитее. А тогда в Риме проживала сирота - племянница последнего византийского императора Софья Фоминична Палеолог. Несмотря на то, что греки после подписания Флорентийской унии, которой они признали главенство Папы Римского над православной церковью, сильно уронили себя в глазах русских, а также, несмотря на то, что Софья жила в Риме, так подозрительно близко от ненавистного папы, Иван 111, преодолев в себе религиозную брезгливость, выписал царевну из Италии и женился на ней в 1472 году. Брак на царьградской царевне, наследнице византийской короны имел для России большой политическое значение. Последний византийский император Константин Х1 Палеолог в 1453 году, потерпев сокрушительное поражение от турок, погиб в бою. Константинополь – столица Византии и оплот православного христианства надолго стал столицей Османской империи, получив название Стамбул. В сложившейся обстановке Москва имела реальный шанс стать приемницей Византии, третьим Римом, новым религиозным центром для всего православного мира. В этом плане брак Ивана 111 на византийской царевне подводил под теоретические постулаты Москвы вполне надежное практическое основание. А появление в русском гербе двуглавого византийского орла убедительно доказывало, что Москва – новый Рим, третий и последний. Софья прибыла в Москву не с пустыми руками. В качестве приданого она привезла с собой, тайком вывезенную из Рима, буквально из под носа ничего неподозревающего Папы Римского, бесценную библиотеку. В этой библиотеке были сосредоточены известные всему древнему миру и собранные на протяжении многих веков письмена и рукописи. Можно сказать, что за исключением отдельных редкостей, разбросанных по Европе, почти все научно-историческое достояние человечества за прошедшие полторы тысячи лет оказались в хранилищах Кремля. Что же хранилось в сундуках царевны Софьи? По свидетельству современников в них были надежно спрятаны не только книги гениев античности, но и лучшее, что удалось спасти при пожаре из Александрийской библиотеки Птоломеев – главного книгохранилища средиземноморских цивилизаций. Известно, что самой яркой фигурой из династии Птоломеев был Александр 111 Македонский – сын македонского царя Филиппа 11, воспитанник афинского философа Аристотеля, ученик Платона. Прекрасно образованный Александр, щедро одаренный природой многими талантами, и в свое время и на все последующие века зарекомендовал себя великим полководцем. Завоевав Персию, Египет, Вавилонию, Среднюю Азию, Индию, греческие государства, он создал обширную мировую средиземноморскую империю. И, несмотря на то, что империя Александра Македонского оказалась недолговечной, она способствовала широкому распространению культуры, науки, мифологии. Как самый просвещенный правитель того времени Александр просто не мог не любить книги. Именно им были созданы Александрийский музей и знаменитая Александрийская библиотека, которая собрала все научные трактаты того времени. А это – сотни фараоновых папирусов, пергаментные свитки из Финикии и Иудеи, ассирийские и хеттские глиняные таблички, священные тексты Ахеменидов, вывезенные из Персии, рукописи мудрецов Индии и Китая, образцы ранней рунической письменности и никем еще непрочитанные зороастрийские документы и многое, многое другое. Собственно говоря, зороастрийские документы и явились теми роковыми письменами, которые стали причиной многих трагических событий. Зороастризм – сейчас уже мало кому известное религиозное мировозрение древних. Последователи зороастризма сегодня называют себя парсами. Зороастрийцы – иначе солнцепоклонники проповедовали культ огня. С этой целью они строили святилища и на продолжении многих лет постоянно поддерживали в нем горящее пламя. Города зороастрийцев обычно окружались каменной стеной, выполненной в виде свастики – символа солнца. Основателем зороастризма считается Заратуштра (Зороастр) . Большинство ученых признают Заратуштру реальным лицом и относят его деятельность к 10 - 6 вв. до н.э. Начинал свою проповедческую деятельность Заратуштра на Урале, о чем свидетельствует не так давно найденный там древний город Аркаим. Однако, зороастризм распространения на родине своего первого праповедника не получил и был признан много позднее в Персии, став господствующей религией государства. Зороастрийское духовенство – жрецы превратилось в сильное и влиятельное сословие. Заратуштре пришлось покинуть свою общину, много скитаться, скрываясь от своих врагов и гонителей. Его покровителем и последователем стал Виштаспа, способствовавший распространению зороастризма в Персии. Священный канон зороастризма – собрание священных книг, под названием «Авеста». Ранняя форма зороасризма – религия магов. Солнце военных побед Александра Македонского закатилось с того самого момента, как он, захватив в 331 году до н.э. Персию, ворвался в одном из городов в храм зороастрийцев и похитил скрижали, на которых золотыми буквами была записана священная «Авеста». Редкий трофей Александр вывез в Македонию. Но жрецы, наложив проклятие на каждого, кто овладеет их книгой книг, возвестили Александру за дикое святотатство скорую смерть. Вскоре пророчество начало сбываться. В 327 году, предприняв поход в Западную Индию, он с трудом одержал победу. В обратном походе из Индии до Вавилона Александр впадал в обмороки на целые сутки, страдал от бессилия и потери голоса. В носилках, когда его несли к Вавилону, он вспомнил предсказания восточных оракулов, что живым ему в Македонию не вернуться. Страшное предсказание сбылось. Он умер в спальных покоях дворца в Вавилоне, а «Авеста» вместе с другими книгами, начала свое перемещение из одной столицы древнего мира в другую, неся на себе древнее проклятие. После смерти Александра Македонского его империя утонула в крови, пепле и слезах. Это его сподвижники развернули борьбу не только за трон и его богатое наследство, но и за право владения телом Александра. В такой обстановке империя Македонского быстро слабела и уже не представляла существенной угрозы для более сильных и воинственно настроенных соседей. Потерпев поражение во всех трех войнах с Римом, теряя одну территорию за другой, Македония, в конце - концов, превратилась в римскую провинцию. Александрийская библиотека – любимое детище Александра Македонского была перевезена в Рим, где, продолжая пополняться, находилась вплоть до 395 года, пока римский император Феодосий 1 Великий перед смертью не разделил свою империю между двумя сыновьями, что привело к образованию Западной и Восточной Римских империй. В 476 году вождем германских наемников Одоакром последний император Западной Римской империи был низложен, а Восточная Римская империя со столицей Константинополь просуществовала еще около 1000 лет, приютив в одном из своих дворцов знаменитую библиотеку. Может быть, она так бы и осталась достоянием римлян, если бы не завоевательные войны турок, которые в 1453 году, захватив Константинополь, положили конец Византии и династии Палеологов. Последний римский император Константин Х1 Палеолог погиб в бою, возглавляя оборону Константинополя. Его племянница Софья и два ее брата Андрей и Мануил нашли пристанище в Риме, где Папа Пий 11 и кардиналы, уважая в них наследников древнейшего христианского государства, а также в благодарность за привезенные им сокровища, окружили именитых беглецов заботой и осыпали своими благодеяниями. Откуда они могли знать, что в кованых сундуках царевны Софьи находятся реликвии, о которых они сожалели, как о безвозвратно утраченных, погибших в пожарищах Константинополя. Новый Папа Павел 11, надеясь с помощью Софьи, воспитанной в понятиях необходимости флорентийского соединения, подчинить себе русскую церковь, обратил свой взор на Ивана 111, как на достойного ей жениха. Заручившись поддержкой кардинала Виссариона, знавшего Москву не понаслышке, он отправил к Ивану посольство с предложением ему руки царевны Софьи. Предложение оказалось весьма кстати, Иван к этому времени овдовел и искал себе новую жену. Дело сладилось и племянница Константина Х1 оказалась Великой княжной Софьей Фоминичной. Москва пятнадцатого века в отличие от просвященного средиземноморья отличалась грубостью нравов и общей необразованностью. Грамотность наблюдалась лишь у духовного сословия, у него же князья и получали первичные азбучные знания. Книги рассматривались не иначе, как вместилище религиозных истин. Стремление познать их подталкивало лучших людей государства к учению. Книги считались редкостью, уникальным сокровищем, средством к религиозному совершенствованию. Можно себе представить, какое чувство овладело великим князем московским при виде таких безценных, единственных в своем роде памятников древности. Нельзя сказать, что в Москве вообще не было книг. Книги в Москву везли со всех сторон света. Они усердно переводились иноками, переписывались, включались в сборники и летописи, возбуждая к себе не просто врожденное любопытство, но и разжигая уважение к делам предков, становясь подспорьем в управлении делами государственными. Нередко они служили доказательствами в княжеских спорах. Значение книг неуклонно возрастало. Естественно, что библиотека Софьи Палеолог представляла собой огромный практический интерес. Сама Софья, известная в Европе своей редкой полнотой, привезла в Москву помимо библиотеки и свой тонкий ум. Современники отмечали, что Великая княжна была женщиной необыкновенно хитрой, хорошо образованной и имеющей большое влияние на Великого князя, который часто действовал по ее внушению. Начитанная, искушенная в царьградских дворцовых интригах, наслышанная о многих преданиях, владеющая некоторыми приемами магии, Софья привезла с собой и обычаи византийского двора. Ей недьзя отказать во влиянии на декоративную обстановку и закулисную жизнь московского двора, на придворные интриги и личные отношения. Умело манипулируя великим князем, следуя его тайным или смутным помыслам она влияла и на политическую обстановку в государстве. В свою очередь Иван 111 не питая особой душевной привязанности к своей жене, высоко ценил ее ум, знания и осмотрительность. Смог он оценить и привезенные Софьей древние манускрипты. Вот только прочитать их не представлялось никакой возможности. Сама же Софья, зная греческий язык и имея на руках переводы с персидского, знала, о чем повествуют золотые тексты «Авесты». Больше всего занимали ее вопросы культовые. Склонясь над свитком она читала:
...Священным ритуалом зороастризма являлось жертвоприношение хаумы. Хаума – напиток бессмертия, дающий силу и могущество. Готовился этот напиток из различных растений, древние зороастрийцы использовали для этих целей зфедру. Растение замачивали в воде, толкли в ступе, затем отделяли сок. Сок процеживался, сливался в сосуды и разбавлялся водой, молоком или смешивался с ячменными зернами. Полученная смесь бродила, приобретая особый вкус и способность оказывать возбуждающее действие. Приготовленная хаума возливалась на жертвенный огонь, принося тем самым жертву богам, ее пили жрецы. Культ хаумы был тесно связан с магическими песнопениями. Священные заклинания – мантры произносились жрецами как во время приготовления хаумы, так и при ее возлиянии на огонь. Опьяненные хаумой жрецы, пребывая в экстазе, пели божественные заклинания, веря, что хаума дарует всесторонние знания. Росла хаума на горе Хара, а посадил ее создатель Березайти. Хищные крылатые существа с мордой собаки похитили хауму и принесли ее на землю. Упоминалось в «Авесте» и слово бангха – название другого растения, название которого ученые перевели, как конопля или белена. Бангха непосредственно связывается с культом божества экстаза, магии и прорицания. Опьененные бангхой жрецы общались с богами, понимали язык духов, узнавали сокровенное. Обращаясь во время экстаза к богам, они искали в их лице и справедливых судей, и пророков.
Прибегали ли Софья Палеолог к магии и волшебству достоверно неизвестно. Известно только то, что бояре ее не любили и по Москве ходили упорные слухи, что Софья – колдунья. Следуя внушению своей супруги, Иван 111 относился к библиотеке, как к достоянию, которое нужно свято беречь и всячески преумножать, а, зная от Софьи о древнем проклятие зороастрийцев, в сознание великого князя по отношению к этому достоянию прочно укоренилось понятие «заколдованный клад России». Деревянная Москва тех лет то и дело горела – в среднем два раза в год, поэтому первой заботой Софьи и Ивана 111 было строительство особого хранилища для этого клада, а также превращение деревянного Кремля в каменный по типу Миланского. Специально для этого в Москву был вызван выдающийся зодчий и архитектор Аристотель Фиораванти, лучший в Европе специалист по тайникам и лабиринтам. Первым его детищем стал именно подземный Кремль – беспрецендентное по тем временам инженерное сооружение, сочетавшего в себе качества и укрытия и надежного сейфа для царских сокровищ. В одном из подземных казематов в трехярусном белокаменном хранилище и были укрыты книги Палеологов. Место хранения библиотеки от всех тщательно скрывалось, дабы не навлечь ни на кого беды. Не раз удерживала Софья своего не в меру любознательного супруга от контактов с заговоренными письменами, но когда в 1503 году Софья скончалась, Иван 111 вскрыл саргофаг, желая проникнуть в старинные тексты. В тексты ему проникнуть не удалось, но, начиная с этого времени, здоровье князя, прежде крепкое, вдруг сильно расстроилось. Он написал завещание, в котором передавал власть и престол старшему своему сыну от брака с Софьей Василию. И в конце 1505 года внезапно умер, разбитый параличом. По Кремлю поползли слухи, что на царскую сокровищницу наложено – де проклятие: кто к ней устремится, тот умрет раньше срока страшной смертью. А наложила эту кару будто сама Софья Палеолог, слывшая еще при жизни колдуньей. Откуда было знать распускающим слухи боярам в темной необразованной Москве о зороастрийцах и их ужасном проклятие. Как бы там ни было, а оно действовало и не ослабевало с годами, а набирало силу. Сын Ивана 111 Василий знал о библиотеке матери, знал и о заклятие, но движимый любопытством, блуждая по подземелью Кремля, он однажды обнаружил тайник и спрятанные в нем книги и свитки на непонятных языках, многие из них были написаны на греческом. Желая раздобыть себе грека-переводчика Василий обратился к Константинопольскому патриарху с просьбой прислать в Москву образованного человека. Патриарх разыскал «искусного в языках» инока, монаха Афонского монастыря Максима, ставшего известным в истории под именем Максима Грека. Он перевел в хранилище великого князя Толковую Псалтырь и составил опись библиотеки. По его свидетельству, в книгохранилище были древние рукописи, о которых на Западе знали лишь понаслышке: греческие пергаменты, латинские хронографы, древнееврейские манускрипты, татарские ярлыки и грамоты от Батыя, но добавлял инок: «переводу им нет, никто перевести не умеет». Обращение к роковым письменам не прошло для Василия 111 бесследно. Окружающие стали замечать в нем разительные перемены. Прожив со своей женой Соломонием много лет в полном согласии, он вдруг решил развестись с ней и сослать в монастырь, обвинив ее в «неплодстве». Однако добиться развода князю даже великому было непросто, а уж тем более заточить насильно жену в монастырь. Уход в монастырь одного из супругов дозволялся Православной церковью лишь при обоюдном согласии обоих супругов, причем ни о каком новом браке при живой жене, даже принявшей постриг, речи быть просто не могло. Соломония же согласия на развод и пострижение не давала, обвиняя в бесплодии самого князя. Обращение к константинопольскому патриарху, как к главе мировой Православной церкви, ни к чему не привело. Патриарх не дал согласия на развод. Но князь, одержимый навязчивой идеей о разводе, призрев один из самых главных канонов церкви Христовой, обратился к московскому митрополиту, более политику, чем «пастырю духовному», который всегда был готов оказать князю услугу. Участь Соломонии была решена. Пострижение великой княгини было насильственным, она отчаянно сопротивлялась, срывая во время обряда с себя монашеский куколь, топча его ногами и выкрикивая в адрес князя страшные проклятия. Битая хлыстом, упав духом, Соломония смирилась, став старицей Софьей. Многие бояре и церковники осуждали великого князя за развод с Соломонией, среди них были такие известные деятели того времени, как ученый монах Максим Грек, князь – инок Вассиан Патрикеев, князь Семен Курбский и другие. Сочувствовали княгине и простые москвичи. Чтобы хоть как-то побороть в себе раздражение из-за возросшей популярности Соломонии, Василий 111 решил сослать ее подальше в Покровский монастырь в Суздале. Избавившись от Соломонии, Василий 111 женился на юной княжне Елене Глинской. Желая нравиться молодой жене, великий князь отошел от русских обычаев – сбрил бороду, чем поверг в изумление всех придворных. Бояре зашептались, усмотрев в этом поступке князя недобрый знак. Испытывал ли Василий 111 когда-либо угрызения совести, болела ли его душа по Соломонии трудно сказать. Придворные, окружающие царя, давно уже заметили произошедшие с великим князем перемены, вот только, чем они были вызваны, объяснить затруднялись. Все чаще царя стали называть Грозным, подчеркивая тем самым его жестокий и крутой нрав. Не раз обращался Василий 111 к древним письменам, к переводам Максима Грека. Знал он и том, что
согласно «Авесте» душа умершего совершает путешествие к мосту Чинват, что находится возле горы Хара. Здесь его ожидает хозяйка моста – божественная особа, которая одни души переводит через мост в райскую обитель, а другие низвергает в лежащую под переправой мрачную бездну. Выбрав из своей среды самого благочестивого жреца Арда-Вирага, зороастрийцы отправили его в потусторонний мир, чтобы вернувшись он подтвердил, что рай и ад существуют. Путешествуя по аду и раю, Арда-Вирага увидел, что праведники вознаграждаются, а грешники наказываются. Посмертное воздаяние зависило от неуклонного исполнения зороастрийского верования. Отправлению Арда-Вирага в другой мир предшествовал прием хаумы. Выпивая кувшин напитка, он пел молитвы до тех пор, пока сознание не покидало его. В этот миг его душа выходила из тела и отлетала в далекую страну, чтобы увидеть рай и ад, а через семь дней вернуться к безжизненному телу. Все эти дни возле недвижимого тела сидела его жена и пела, чтобы дух мужа не заблудился в бесконечных просторах космоса и не потерял свою земную оболочку.
Посещали ли Василия 111 мысли о греховности его земных деяний, боялся ли он Божьего Суда летописи не разъясняют. Но они беспристно отмечают, что потешиться Василию 111 с молодой женой пришлось недолго. Сын великого князя московского Ивана 111 и византийской царевны Софьи Палеолог умер в Кремле в расцвете сил, полный планов на будущее и забот о государстве, оставив жену и двух малолетних сыновей, когда ему было всего 54 года. Смерть его, согласно летописям, была неожиданной и казалась окружающим проявлением промысла, одни говорили «Божьего», другие «Злого». Причиной преждевременной смерти царя стала самая обычная болячка на бедре, которую сейчас назвали бы нарывом или чирием. Лечил князя один из образованнейших людей своего времени Николай Люев. Он приехал на Русь из немецкого города Любека, занимался медициной, астрономией, богословием, но был бессилен чем- либо помочь Василию. Символично это или нет, но Василий 111, в отличие от всех предыдущих великих князей, умер светским государем, не успев принять монашеский постриг. Все российские правители ревностно пеклись о сохранении тайны книгохранилища – любой, кто так или иначе соприкасался с ней, был практически обречен. В тюрьме окончил свои дни Аристотель Фиораванти, да и Максим Грек был заточен в Волоколамский монастырь, но незадолго до смерти он выдал секрет «заколдованного клада» внуку Софьи Палеолог Ивану 1У Грозному. Отмахнувшись от серьезного предупреждения грека, Иван Грозный, потратил много лет на то, чтобы найти в подземелье Кремля тайник, замурованный по приказу его отца Василия 111. Поиски великого князя были вознаграждены. В хранилище он обнаружил множество свитков на чужих языках и среди них русские переводы, выполненные Максимом Греком. Царь любил проводить в библиотеке долгие часы. В темноте, неярко освещенной факелом, открывая один сундук за другим, извлекал он таинственные письмена. Временами ему казалось, что какой-то большой и невидимый Дух книг, свитков, дощек, папирусов дышит ему в спину. Он пугливо озирался вокруг, но в тишине слышалось только учащенное сердцебиение самого царя, да негромкое потрескивание оранжевого пламя факела. Черная суетливая тень царя металась по стене подземелья, создавая иллюзию страшного незримого существа. Священный трепет охватывал душу Ивана Грозного. Здравый смысл подсказывал ему, что надо бежать, закрыть хранилище и оставить книги вместе с их тайнами под землей, но Дух книг уже парализовал его волю, и царю хотелось только одного служить ему сегодня, завтра, всегда. Склоняясь над древними переводами, он читал любопытные сведения из «Авесты»:
... при сотворении мира ранее всего была создана гора Хара Березайти. Все остальные горы различных частей света выросли из нее и соеденены между собой подземными корнями. Вершины Хара покрыты золотом. Сотворил Хару бог вселенной – Ахурамазда. Вокруг Хары он проложил пути для светил – солнца, луны и звезд. Ахурамазда и сонм его высших ангелов на священной Харе построили дворец для Митры – великого арийского бога, откуда он обозревает всю землю, для чего встает раньше солнца. С Хары берут начала земные реки. Располагалась эта гора на севере и была вытянута с запада на восток. Сияют над Харой Семеро Риши ( Большая Медведица) На подступах к горе располагаются снежные преграды. От высочайших гор идут облака снега, несущие гибель и зло людям и всему живому. В предгорьях Хары господствует зима, она длится десять месяцев. На вершинах Хары обитают дивные птицы и растет хаума. За теми горами есть великое водное пространство – зрайта ( Северный океан) Воурукаша (имеющий широкие заливы)...
Прочитанное будоражило воображение, пугало своим сходством с сегоднешними представлениями о мире, заставляло думать о том, что вполне могло бы сойти за ересь. Нужны ли такие знания людям? Пришло для этого время? Грозный подозрительного оглядывал книжный саргофаг, не находя его достаточно надежным хранилищем. Мысль о необходимости перезахоронения книг преследовала его все настойчивее. Библиотека приобрела статус важнейшего государственного достояния, на содержание и пополнение которого Иван 1У не жалел ни средств, ни жизни. В 1554 году Грозным была скуплена и присоединена к книгам Софьи Палеолог большая часть библиотеки Ярослава Мудрого, которая в качестве приданого была вывезена его дочерью Марией во Францию. К этому ценному приобретению царь прибавлял книги всю свою жизнь. Он выпрашивал их, как, например, у датского короля Христиана, захватывал их по праву завоевателя, как северо – немецкие книги и ганзейские гравюры в Новгороде, Пскове, Дерпте, а чаще скупал их через своих послов и агентов за границей, не жалея денег. В Европе стали таинственно исчезать наиболее ценные первопечатные книги и сочинения древних классиков, поползли слухи о несметных книжных богатствах Московского царя. Потекли и гонцы от многих европейских государей с просьбами уступить им тот или иной фолиант. Но Иван Грозный оставался глух к просителям. Он стал не только владельцем «заколдованной библиотеки», но и ее заложником. Внезапно обрушившиеся на него телесные и душевные недуги катострофически быстро изменили характер царя. Он превратился в садиста, маньяка, одержимого манией преследования. Часто царя мучали галлюцинации, прежние, светлые мысли навсегда оставили его голову. Летописи вспоминают, что в молодости Иван Васильевич был способен говорить так, что дьяки и бояре плакали от радости. Новый царь мало напоминал прежнего царя. Он быстро старел, борода его заметно поредела, а голову украшала огромная лысина. Все чаще его поступки становятся нелогичными, дикими, цель которых остается и доселе загадочной для историков. Огромным влиянием при дворе стал пользоваться окончивший Кембриджский университет английский лекарь, а главным образом колдун Елисей Бомелий, отравивший по приказу царя немало неугодных ему людей и среди них целую сотню опричников. Произошедшие с царем перемены настолько ожесточили сердце царя, что казалось, что он навсегда утратил способность сострадать и любить. Не знал он благополучия и в семейной жизни. После загадочной смерти своей первой и любимой жены добродетельной Анастасии Захарьиной, Иван Грозный женился еще не один раз, но уже ни к одной из них не питал он не то чтобы нежных, а даже уважительных чувст. Вторую свою жену Марию, дочь черкесского князя Темрюка, полную противоположность своей первой супруги, жестокую и развратную, он заточил в Кремле под надзором опричников, где она и скончалась не без участия Елисея Бомелия. Через год после неожиданной кончины своей третьей жены Марфы Собакиной, Иван Грозный вступил в четвертый брак, который, с точки зрения православной церкви, не признавался законным. Но по царскому приказу священник обвенчал его с Анной Колтаковой, схожей нравом с Марией Темрюковной. Обвинив ее в злом умысле против себя царь отправил ее в монастырь, где она провела свои оставшиеся 54 года. Пятой женой Ивана 1У была Мария Долгорукая. Обнаружив в первую брачную ночь, что невеста «не соблюла себя до венца» , он наутро утопил новобрачную в заранее приготовленной полынье. Сам же не замедлил жениться в шестой раз. Его очередной спутницей жизни стала семнадцатилетняя Анна, дочь его приближенного Петра Васильчикова. Через три месяца новая царица таинственно скончалась, хотя до свадьбы, по заключению ее осматривавших лекарей, она была совершенно здорова. Через некоторое время Грозному приглянулась жена его стремянного Никиты Мелентьева – Василиса. Заставив Мелентьева выпить чарку отравленного вина, царь сделал Василису своей любовницей, а затем и женой. И хотя этот седьмой по счету брак был явно незаконным, все звали Василису государыней. Но вскоре, застав Василису с ее любовником - своим сокольничим, царь, убив его посохом, велел замуровать Василису заживо в одной из стен Кремля. Такая же участь постигла Наталью Коростову, племянницу новгородского архиепископа Леонида. Когда ее дядя воспротивился этому браку, царь велел тайком связать архиепископа, зашить его в медвежью щкуру и бросить на растерзание собакам. Наталья же стала сначала царской наложницей, а потом бесследно исчезла. Последней женой Ивана Грозного стала дочь боярина Федора Нагого, Мария. Ее не в чем было упрекнуть, но она была настолько холодна с царем, что он хотел с ней развестись, хотя царица уже ждала ребенка. В последствие Грозный еще не раз сватался то к родственице английской королевы Елизаветы, то к одной из родственниц швецкого короля. Отдавал ли он отчет своим поступкам, трудно сказать. Быстрее всего, охваченный тяжелым неизвестным недугом, он жил, не растрачивая души, ибо его душа уже давно была поглащена темными силами невидимого стража « заколдованных манускриптов». Никому из домочадцев не открывал он местонахождение сокровищницы, кроме своего старшего сына и наследника – царевича Ивана. Но на тот момент царь уже был подвержен сильным приступам гнева и в один из припадков он убил сына посохом. Объясняя случившееся, проявлением «сил зла – незримых демонов библиотеки» Иван Грозный больше никому не пожелал открыть местонахождения клада, а позднее и вовсе перепрятал его в надежное место, желая оградить своих наследников от грозящей им опасности. В марте 1584 года Иван Грозный скоропостижно скончался. Тело его после смерти сильно распухло, что породило немало слухов о таинственной природе его заболевания. Но, несмотря на то, что поверье о проклятье подкреплялось вполне убедительными фактами, всякий раз находился новый искатель «проклятой библиотеки». Следующий правитель государства российского - Борис Годунов неоднакратно предпринимал попытки отыскать следы таинственно пропавшей библиотеки. Он исследовал все подземные казематы Кремля, нашел ее старое хранилище, но знаменитых книг там не было. Годунов понимал, что хитроумный Грозный мог спрятать их и подальше от Москвы, например, в Александровской слободе, куда Иван 1У вместе с семьей, казной и приближенными выехал в 1564 году из Москвы. Но для поисков нужны были деньги и время. А времени у Годунова не было, ибо, как устремившийся на поиски таинственной библиотеки, он был обречен и на 53 году жизни, во время обеда со знатными иноземцами в Золотой палате он вдруг почувствовал дурноту: «кровь хлынула у него из носа, ушей и рта». Врачи не могли остановить ее и через «два часа он испустил дух». Его приемник Лжедмитрий тоже не сидел сложа руки. Подогреваемый Папой Римским, который оказал ему значимую поддержку в его авантюрных притязаниях на русский трон, Гришка Отрепьев тоже искал кремлевский клад. Искал усердно настолько, насколько это было возможно, ибо знал, что труды его будут щедро оплачены. Но клада он не нашел, зато был убит, труп его сожгли, а пепел разъвеяли, смешав его с порохом и выстрелив из пушки. Годы великой смуты, которые последовали после Лжедмитрева правления, привели к большим человеческим жертвам и страшным разрушениям московского Кремля. Дворец представлял собой груду развалин. От преднего великолепия, которому так дивились посещавшие Москву иностранцы, остались только голые стены. Все палаты и хоромы были без кровель, без полов и лавок, без окон и дверей, так что новому царю Михаилу Федоровичу Романову негде было поселиться. Но к воцарению Романовых история книгохранилища настолько обрасла легандами и вымыслами, что утратила последние черты реального исторического события. Сам царь Михаил, когда принял разоренное царство, был молод, всего 18 лет от роду. Душой кроток, смирен, во всем был подобен богобоязненному царю и дяде своему Федору Иоанновичу, не было у него ни глубокого разума, ни характера, чтобы управлять государством. Из книг предпочитал Толковую Псалтырь, да молитвенник, о тайнике Грозного слышал, но значения слухам не придавал. Зато любил Михаил красивые цветы и истратил немало денег на выписывание дорогих растений для своего сада. Настоящих, махровых роз в Москве не знали до тех пор, пока Петр Марселис по заказу русского царя Михаила не привез их из Готторпского герцегского сада. Вспомнили о библиотеке уже много позднее, когда государство Моссковское залечило раны великой разрухи и смуты, да и не государи Романовы, а кардинал Джордж, который прислал в Москву специально с заданием, раздобыть любые сведения о пропавших книгах, своего посыльного Петра Аркудия. Когда разведчику кардинала не удалось ничего узнать о местонахождении легендарного книжного клада, Рим стал сеять сомнения о самом факте его существования. Однако, через полсотни лет Газский митрополит Паисий Легард, войдя в доверие к царю Алексею Михайловичу, письмом просил доступа в книгохранилище, но царь оставил его просьбу без ответа, никак не прокоментировав свое молчание. После смерти Алексея Михайловича письмо митрополита Паисия попало в руки к его старшей дочери Софье, которая решила обследовать подземные катакомбы Кремля. Властолюбивая, она мечтала о единовластие, а для этого ей была нужна любая поддержка, даже Папы, который спал и видел книгохранилище Ивана Грозного у себя во дворце. Но ее поиски оказались безрезультатными, а сама она вскоре была смещена своим братом Петром1 и заточена в монастырь. Следующим в длинном списке неудачливых искателей исчезнувшей библиотеки стоит Наполеон Бонапарт. Завоевав в 1799 году Египет, Наполеон посетил гробницу Хеопса, приказав свите оставить его в усыпальнице одного. Прошло достаточно много времени прежде, чем император Франции вышел из пирамиды. Но, когда он вышел, вид его был страшен. Великий полководец был смертельно бледен и не мог сдержать нервную дрожь, которая сотрясала все его тело. На вопросы придворных « Что случилось?», он не отвечал и даже издал строгий приказ забыть о его визите к фараону. Однако все понимали, что он столкнулся в усыпальнице с чем-то необычным, считали даже, что там ему открылось будущее. Как бы там ни было, но Бонапарт рвался в Москву, надеясь именно в ней увидеть свое будущее в благоприятном для себя свете. Возможно, он знал, чем закончатся для него поиски тайника Софьи Палеолог, но устремился в это опасное предприятие со всей страстностью своей горячей натуры. Именно после этих бесплодных поисков ему изменила удача. Он начал проигрывать сражения, был отстранен от власти и умер загадочной смертью, как и многие до него, что устремлялись на поиски заговоренной библиотеки. После пожара 1812 года вероятность отыскания древнего книгохранилища стала ничтожно мала. Но в Х1Х веке поиски загадочного тайника снова возобновились. Директор исторического музея князь Щербатов провел в Кремле обширные раскопки, были обнаружены многочисленные подземные переходы, тоннели, даже несколько тайников, но никакой библиотеки там не было. В ХХ веке историк Игнатий Стеллецкий дважды начинал поиски книг в тайниках Кремля, и в 1934 году был почти у цели, но в связи с убийством Кирова все раскопки были запрещены, взяты под контродь НКВД, а информация строго засекречена. Известно только, что при прокладке метрополитена в Москве строителям не раз попадались древние ходы и подземелья, но, как правило, они скрывались от ученых органами охраны и замуровывались. Вполне вероятно, что один из этих ходов и вел к книгохранилищу. Утрачена ли ценная реликвия навсегда или в холодном и темном подзесмелье ждет свою очередную жертву, вопрос риторический. Серьезного осмысления требует другой вопрос, сумеют ли люди, обнаружив ценные исторические документы, проливающие свет на многие, как благовидные, так и неблаговидные деяния реально существовавших правителей, вершащих судьбы, как отдельных народов, так и целых государств, правильно ими распорядиться? Нужны ли человечеству знания, которые потрясут его устоявшиеся представления о мире, посеют недоверие к власти, заставят усомниться во многих истинах, навязанных ему в интересах тех или иных обличенных властью лиц? А не уничтожил ли Иван Грозный свое любимое детище, вдруг осознав, какую опасность таят в себе старинные письмена? Вопросов много. И подумать есть над чем! |