|
ЭПИСТОЛА
Мой господин! Меня вы оскорбили -
Вы дали слушать Ёлкиной
Елене
Диск с записями интересных песен,
Исполненных иль даже сочиненных,
Как поняла я, Вашим сыном Васей.
Когда б Вы знали, как люблю я
песни!
Как тонко ощущаю я смешенье
Мелодии, и голоса, и чувства,
И инструмента, например, гитары -
Вы б пожалели, бедную, меня!
Без разницы - какое носит имя
Певец, и есть ли у него лицо,
Когда душа имеет страсти голос,
Когда струится лирики река,
И чувство обретает плотность звука.
А если во внимание принять,
Что мне уж двадцать лет, как
интересно
Все, что вы делаете,
(В том числе и дети!)
Тогда за что же се пренебреженье!
Уже ль моей воспитаннице дерзкой
Вы больше доверяете, чем мне?
И как, скажите, под каким предлогом
Я выманить могла у
ней кассету,
Не выдав к Вам затаенной любви?
Короче говоря, неуваженье
Вы проявляете к моей особе.
Я не в упрек, а просто поясняю,
Что б Вы с другими так не
поступали,
Которые особее меня.
* * *
Пенициллином и манной кашкой,
Скомканным носовым платочком -
Ребеночек пахнет ночной рубашкой,
Мокрой яблонькой в белых цветочках.
В больнице не было одеяла,
В мае уже не топили трубы,
И я ребеночка согревала
Махровым халатом и теплой грудью.
За окнами бился и злился ливень,
Стекла зубами стучали громко,
И не было никого счастливей
Меня и моего ребенка.
* * *
На юбке моей широкой -
Цветы, небосвод и солнце.
Стою я на пыльной дороге
Рябиной под майским ветром,
Скульптурой на постаменте,
Уранией-Афродитой
С глазами больной собаки.
Ты женишься на
другой.
Но вечером снова выйдешь
Гулять под луной со мной.
И снова себя не выдашь,
И снова ты мне не скажешь,
Как долго меня ты любишь.
|
КАРТАНЕЙ (БАБУШКА)
Домик холодный, сохнут растения,
Ветер во все щели.
Стол деревянный, брусчатые стены -
Все в этом доме священно.
Дом этот очень похож на бабусю,
Старенькую картаней.
Я не могу без смущенья и грусти
Даже подумать о ней.
Вечно в работе, вечно в движенье
Сердце, как старая печка.
Длинная жизнь с народным сюжетом -
Плодоносящая вечность.
Хлеб ароматный на доли разрежем,
Вспомним фамилию, имя и отчество.
Знаю, простишь ты и внучку заезжую
За непростительное одиночество.
Хочешь, надену татарское платье,
Выброшу курево,
джинсы, рубаху...
Бабушка, милая, что же ты плачешь,
Лучше молись за меня Аллаху!
МАРТ
О, как неистово лают собаки,
Сторожевые мнимых сокровищ.
Март загрязняет зимние знаки,
Словно убийца, жаждет крови.
К солнцу, к теплу и подземные твари
Тянут кольчатые тела.
Солнце слоняется в лужах - свара
Собак по нему прошла.
Мир перемерян
распутностью марта.
Каждый в прицеле, на каждого метрика.
Псы одичали в предчувствии старта.
Солнце - как знак на одежде
смертника.
* * *
Теперь меня обидеть нелегко,
С годами помудрела
я недаром.
Душа-гимнастка в красочном трико
Прыжками отвечает на удары.
Я прыгаю в неведомое
мне,
Я отыскала в небе заземленье.
Что кажется обидным на земле,
То для меня - полет и вдохновенье!
* * *
Не открывайте эти двери,
Там ад, там пропасть, там кино
Про зазеркалье, и проверить
Отважным даже не дано.
Отважишься - прощайся с жизнью
Иль прыгай в пляске бесовской.
Не подходи! Легка пружина
Под любознательной рукой.
|