Источник:
// Алтайская правда. - 1993. - 13 июля. - С. 3.
Токмаков В.
"Три секунды в день для стихов": к 100-летию со дня рождения поэта Вадима Шершеневича
Home

Брюсов, Бальмонт, Блок, Цветаева, Ахматова, Гумилев, Маяковский, Пастернак… Начало XX века. Легендарное время. Легендарные люди. Трудно не затеряться на таком "пиршестве талантов" даже человеку со способностями. Наверное, к затерянным творческим судьбам следует отнести и судьбу Вадима Габриэлевича Шершеневича (1893-1942). Весьма популярный в начале 20-х годов (его книга "Лошадь как лошадь" в холодном и голодном 1919 году была издана невиданным тиражом - 20 тысяч экземпляров), он в советское время был практически забыт.

Имя В. Шершеневича иногда всплывало в литературоведении (рядом с именами С. Есенина и А. Мариенгофа) как одного из духовных вождей недолго просуществовавшего поэт-ордена имажинистов. Творчество его всегда оценивалось негативно. А тем не менее "…писатель образованный, начитанный, и безусловно, талантливый…". Это сказал о Шершеневиче признанный всеми "поэтический лев", классик при жизни В. Брюсов. "В стихах больше мыслей, чем эмоций, больше остроумия, чем поэзии больше формул, чем живых образов". Это тоже Брюсов. Тоже о Шершеневиче...

Первой и, увы, роковой любовью Шершеневича был Маяковский, рядом с которым он начинал как футурист и от творческого влияния которого так и не освободился до конца жизни. Мемуарист сохранил для нас два интереснейших факта из биографии Шершевевича, которые великолепно передают колорит той легендарной эпохи, знакомят нас с поэтом как с личностью.

1919 год. Кафе поэтов "Домино". Известный критик Л. Б. выступает с докладом "Наши урбанисты (Маяковский, Шершеневич, Мариенгоф)". Все трое сидят за столом на сцене позади выступающего. Критик поставил себе целью разбить в пух и прах имажинистско-футуристическую "дегенеративную поэзию". "Это литература вырожденцев! - кричал Л. Б. - Эти три вырожденца, три вырожденца, что сидят перед вами, возомнили себя русскими поэтами? Эти вырожденцы..." Всякий оратор знает, как трудно иногда освободиться от словца, вдруг прицепившегося во время выступления. И вот этого критика заело на слове "вырожденцы".

После того, как он приступил к формулированию выводов, начав опять с "трех вырожденцев", Маяковский предложил Шершеневичу и Мариенгофу незаметно встать позади критика, который сам по себе был очень и очень невысокого роста. И когда в очередной раз прозвучало "эти вырожденцы", они трое - одинаково рослых, с широкими плечами, с теми подбородками, которые принято называть волевыми, с волосами, коротко подстриженными и "причесанными по-человечески", заложив руки в карманы, стали позади. Зал постепенно начинает давиться от хохота. Критик, ничего не понимая, оглядывается и от неожиданности отступает назад. Маяковский, глядя на него сверху вниз, спокойно ободряет: "Продолжайте, могучий товарищ. Три вырожденца слушают вас".

Это было до разрыва с Маяковским. Потом их пути разошлись. Но однажды они снова встретились. И вот при каких обстоятельствах. Шершеневич, не ведая, что у Маяковского есть строка: "Я сошью себе черные штаны из бархата голоса моего", написал почти идентичную строчку: "Я сошью себе полосатые штаны из бархата голоса моего". На одном из вечеров, после того, как Шершеневич прочитал стихотворение с этой строкой, поднялся Маяковский и вполушутку-вполусерьез крикнул: "А Шершеневнч у меня штаны украл!" Но "вор" оказался сам не дурак по части эстрадных баталий и, не растерявшись, ответил: "Так заявите об этом в милицию". Легендарное время. Легендарные люди. Вадим Шершеневич умер в мае 1942 года в Барнауле, куда он переехал вместе с эвакуировавшимся из Москвы Камерным театром Таирова, с которым долгое время сотрудничал. Он похоронен на старом барнаульском кладбище. У черного надгробного камня постоянно лежат живые цветы.