Источник: Материалы переданы редакцией журнала «Алтай»

Черняева Т. КРЕСТЬЯНСКАЯ АВТОБИОГРАФИЯ ГЕОРГИЯ ГРЕБЕНЩИКОВА

Home

В русской литературе двух последних веков сложилась богатая традиция автобиографической прозы. Всем известны ее лучшие образцы - трилогия Льва Толстого о детстве, отрочестве и юности, «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» С.Т. Аксакова, «Детство», «В людях», «Мои университеты» М. Горького.

Не так давно в Россию вернулись замечательные автобиографические книги Ивана Сергеевича Шмелева («Лето Господне»), Бориса Константиновича Зайцева (тетралогия «Путешествие Глеба»), Михаила Андреевича Осоргина («Времена») - писателей так называемого русского зарубежья, покинувших родину после Октябрьской революции. Образ детства как «счастливой, счастливой, невозвратимой поры» человеческой жизни, утраченной навсегда, а вместе с ним и образ родины как навеки потерянного рая с пронзительной тоской предстали перед читателями в этих автобиографических повествованиях.

На этой «золотой полке» до сих пор недостает истории совсем другого детства - «богатого невероятной нищетой», - истории крестьянского мальчика Егорки, жившего более ста лет назад в Сибири, в селе Николаевский рудник, невдалеке от реки Убы и большого села Шемонаиха, в каких-нибудь сорока-пятидесяти верстах от синих, поросших лесом, и белых, покрытых снегом, Алтайских гор. История сибирского крестьянского детства была создана нашим земляком, писателем Георгием Дмитриевичем Гребенщиковым, в Америке, куда занесли его исторические катастрофы первых десятилетий XX века.

До сих пор и у нас, в Сибири, и во всей России мало у кого встрепенется сердце от радости при имени этого писателя. Он прочно забыт, похоронен в газетных подшивках столетней давности, в архивных документах, в музейных запасниках.

Г.Д. Гребенщиков (1883?-1964) родился, как уже было сказано, в селе Николаевский рудник Бийского уезда Томской губернии. В родословии Гребенщикова тесно переплелись ветви от разных корней. Его дед по матери, Елене Петровне Столяровой, происходил из казаков, пришедших в Сибирь с Дона. В роду отца, по преданиям, оставили след аборигены Алтая калмыки (так в те времена назывались алтайцы). «Калмыцкая» кровь проявилась и в облике Георгия Дмитриевича. Когда он в марте 1909 года совершил паломничество в Ясную Поляну, ко Льву Толстому, то великий писатель земли русской запомнил не имя молодого посетителя, а необычный его этнический тип и кратко отметил в своем дневнике встречу с «интеллигентом-калмыком». Дед его по отцу, Лука Спиридонович, прослужил более пятидесяти лет чиновником на рудниках Алтая, отец, Дмитрий Лукич, с девяти лет работал на шахте, а позднее, уже обзаведясь большой семьей, стал крестьянином.

Наверное, это смешение разных этнических и социальных стихий в телесном и духовном складе Егорки Гребенщикова и создало его самородный талант, а затем помогло выстоять в первых жизненных трудностях, когда в двенадцатилетнем возрасте он оторвался от своей родной семьи и начал самостоятельную жизнь в Семипалатинске. Г.Д. Гребенщикову не пришлось сдать экзамены за четырехлетний курс обыкновенной сельской школы, но он много учился у семипалатинских интеллигентов, которые помогли смышленому и работящему подростку освоить азы бытовой культуры, приучили к систематическому чтению хороших книг и поддержали его первые литературные опыты.

Поражают интенсивность труда и стремительность, с которыми Г.Д. Гребенщиков входил в журналистику и литературу. С февраля 1905 г. в «Семипалатинском листке» появляются самые ранние его рассказы и публицистические статьи «О деревенской бабе», «О мужике», а в 1906 г. уже выходит первый скромный сборник «Отголоски сибирских окраин». В апреле, июне и августе 1908 г. его рассказы впервые печатаются в томской газете «Сибирская жизнь», происходит знакомство с патриархом сибирской интеллигенции, известным ученым Г.Н. Потаниным, а уже с 14 декабря этого года Г.Д. Гребенщиков становится сотрудником, а вскоре и редактором газеты «Омское слово». Созданная в конце 1907 - начале 1908 г. пьеса «Сын народа», еще до официального разрешения к публикации, собирает зрителей на спектакли в Усть-Каменогорске, Семипалатинске, Омске, Томске и Барнауле, а в 1910 г., по ходатайству всемогущего театрального деятеля Евтихия Карпова, она печатается в Петербурге.

В 1910 г. Г.Д. Гребенщиков по совету Г.Н. Потанина и по заданию томского Общества изучения Сибири отправляется в длительную экспедицию в родные места - в долину реки Убы, и его «литературно-географический очерк» «Река Уба и убинские люди» публикует солидный научный «Алтайский сборник». В следующем, 1911 г., - новая экспедиция в долину реки Бухтармы, где, как и годом раньше, Г.Д. Гребенщиков занимается изучением уникальной культуры алтайских старообрядцев. Вскоре собранный материал, вместе с многочисленными фотоснимками, оформляется в ряд лекций под общим названием «Алтайская Русь», с которыми энергичный молодой исследователь выступает в Иркутске, Томске, Барнауле и даже в Сибирском собрании Петербурга. Весной 1912 г. он становится редактором барнаульской газеты «Жизнь Алтая».

И все эти годы идет неустанная творческая работа, один за другим печатаются его рассказы на страницах сибирских газет - иркутской «Сибири», томской «Сибирской жизни», барнаульских «Алтайской газеты» и «Жизни Алтая», в журнале «Сибирский студент» (Томск), о нем начинают писать местные критики. Отдельные рассказы молодого сибирского прозаика уже в 1911-1912 гг. попадают на страницы столичных журналов - «Сибирские вопросы» и «Современник», издававшийся под редакцией М. Горького. Наконец, усилия Г.Д. Гребенщикова увенчиваются всероссийским успехом: в Петербурге сначала в 1913, а затем в 1915 г. выходят два полновесных сборника прозы - «В просторах Сибири». Теперь уже столичные рецензенты торопятся оповестить читателей «толстых» журналов о появлении «молодого, свежего и бодрого дарования», отмечают «благородство тона и серьезность отношения автора к своим темам», «чудесный и искренний лиризм» и предсказывают Г.Д. Гребенщикову «будущность подлинного, здорового и характерного художника».

Новые сборники, «Змей Горыныч» (1916) и «Степь да небо» (1917) выходят уже в разгар войны. В феврале 1916 г. неутомимый сибиряк отправляется на «театр военных действий» сначала старшим санитаром, а затем начальником «1-го Сибирского передового санитарно-транспортного отряда (имени служащих Томской железной дороги)», одновременно являясь корреспондентом центральных газет - «День» и «Русские ведомости». С февраля 1916 г. по август 1917 г. «Русские ведомости» опубликовали более двадцати его материалов, в том числе цикл корреспонденций «Из страничек военного быта».

«Гражданские бури и тревоги» последних лет мировой войны и первых лет революции обрывают так славно начавшуюся творческую биографию Г.Д. Гребенщикова. Именно они не позволили ему напечатать в России уже готовый первый том его эпопеи «Чураевы».

Трагический круговорот событий увлекает Г.Д. Гребенщикова из Киева в Крым, а затем, через Константинополь, в Европу. В эмигрантских изданиях Берлина и Парижа выходит его первое собрание сочинений, он активно работает над новыми произведениями - советский критик Д. Горбов имел полное право в 1928 г., когда еще можно было писать о деятелях культуры, покинувших родину, назвать Г.Д. Гребенщикова писателем, «выдвинувшимся в эмиграции».

Встреча с Н.К. Рерихом в 1923 г. в Париже, сближение с кругом его последователей, интерес к созидательным идеям выдающегося мыслителя и художника способствовали отъезду Г.Д. Гребенщикова в апреле 1924 г. в Америку. Первый год в Новом свете он живет в Нью-Йорке, а затем покупает небольшой участок земли в штате Коннектикут, в поселении русских эмигрантов. Здесь разворачивается столь же активная, как и прежде в Сибири, творческая деятельность Г.Д. Гребенщикова: он участвует во многих эмигрантских изданиях, выходивших как в Америке, так и в разных городах Европы, печатает в издательстве «Алатас» свои книги и произведения русских эмигрантов, разрабатывает план создания русского культурного центра, который впоследствии получает название Чураевка - по аналогии с заповедным селением в горах Алтая, где начинается действие его романа-эпопеи «Чураевы».

Живя в Америке, Г.Д. Гребенщиков постоянно помнит о Сибири, он возвращается к ней в своих книгах - в «Чураевых», в «Былине о Микуле Буяновиче», в воспоминаниях. Здесь в основном идет и работа над автобиографической повестью «Егоркина жизнь». «Книги имеют свои судьбы», - гласит латинская пословица. Книге «Егоркина жизнь» досталась трудная судьба. О ней следует рассказать по порядку.

В ранний, сибирский период творчества впечатления детства и отрочества, яркие, свежие краски сибирской природы, незабываемые песни матери сохранялись во впечатлительной памяти молодого писателя, лишь изредка выплескиваясь в рассказах.

Рассказ «Грешник» отметила в своей большой, содержательной статье о Г.Д. Гребенщикове сибирский критик Евлалия Ватман. Она выделила тему «первой детской и полудетской любви» в нескольких его рассказах и справедливо утверждала: «Наивная и светлая пора детства влечет г. Гребенщикова, он с такой же лаской и интересом вглядывается в него, как вспоминает и свое собственное детство, свою юность». В повести «Егоркина жизнь» этот рассказ стал - в переработанном виде - тринадцатой главой, «Егоркин грех», а мальчик Гришутка из раннего рассказа получил свое «настоящее» имя - Егорка.

Герой рассказа «Белые поля» (сборник «Змей Горыныч») - тяжело раненный солдат Савелий Тихонов - на госпитальной койке в полубреду-полусне вспоминает эпизод из детства: «...Было веселое, зеленое и солнечное утро; над черною пахотою струился пар свежей земли, а на меже кивали синими головками ветреницы. Вверху над головою трепыхались заморские птахи - жаворонки и непрерывно лепетали:

К самому небушку вознесу-усь,

За бороду Боженьке уцеплю-усь,

Спит Бог, спит Бог...

А я его разбужу-у

И все Ему расскажу...

У соломенного балагана Савелий увидел под брюхом Буланухи черненькую хорошенькую, с кучерявым хвостиком жеребушку».

Здесь многие детали напоминают картину раннего утра и рождение Карчика во второй главе повести «Егоркина жизнь» - «Отец берет Егорку на пашню».

Однако замысел автобиографической повести сложился у Г.Д. Гребенщикова уже за границей. Повесть создавалась многие годы. Возможно, одним из ранних ее набросков явился небольшой рассказ «Из детских лет», в котором описана поездка двух крестьянских мальчиков, братьев, в жестокую стужу в лес за дровами. Имена детей не совпадают с именами героев «Егоркиной жизни», но возраст братьев - старшему тринадцать, а младшему девять лет, и поведение старшего, который все время покрикивает на младшего, недовольный его неумелостью, - говорят о том, что фрагмент этот мог стать частью будущей повести о жизни Егорки. Рассказ этот был опубликован в первом томе собрания сочинений Г.Д. Гребенщикова, вышедшем в свет в Париже, в издательстве Я. Поволоцкого, в 1922 г.

Немного позднее, уже в Америке, Г.Д. Гребенщиковым были написаны два фрагмента, вошедшие впоследствии в «Егоркину жизнь». Они были напечатаны в 1925 г. в журнале «Зарница» (Нью-Йорк): «Из моей жизни: странички автобиографии» (№ 1) и «Первое путешествие в горы Алтая» (№ 11). Первый из названных фрагментов соотносится с началом Послесловия, где речь идет о дедушке Луке Спиридоновиче, а второй - с главой XIV «В лесах и на горах». Еще позднее, в 1953 г., в журнале «Жар-Птица» (Сан-Франциско) появились небольшие отрывки из главы XIII, «Егоркин грех» (№ 4, Апрель), и из главы V «Страда» (№ 10, Октябрь). Последняя публикация имела подзаголовок: «Глава из неизданной книги «Егоркина жизнь». Скорее всего, к этому времени работа над повестью подходила к концу.

Историю публикации повести помогают восстановить письма жены писателя, Татьяны Денисовны Гребенщиковой, известному исследователю сибирской литературы Н.Н. Яновскому.

В письме от 26 мая 1962 г. Татьяна Денисовна сообщает: «Сейчас я просматриваю корректуру последней книги, написанной Георгием Дмитриевичем, «Егоркина Жизнь», которую он называл своей «лебединой песней». Это его детство и отрочество. Книга эта была начата набираться на линотипе до болезни Георгия Дмитриевича. Пять лет тому назад работа была приостановлена из-за внезапной болезни Георгия Дмитриевича. И вот только теперь я вновь взялась за эту книгу. Пока что хочу привести в порядок то, что набрано. Издателей (русских) здесь нет».

Позднее, в письмах от 25 июля и от 25 сентября 1962 г. Т.Д. Гребенщикова говорит об уже имеющемся у нее одном экземпляре книги и надеется получить из типографии, находящейся в Чураевке (Саутбери, штат Коннектикут) еще несколько оттисков. Но к тому времени в типографии уже не было сотрудников, способных продолжить набор текста, и поэтому все надежды на издание хотя бы нескольких экземпляров «Егоркиной жизни» Т.Д. Гребенщикова возлагает на свою поездку из Флориды (здесь c 1940 по 1955 г. Георгий Дмитриевич преподавал русскую литературу и историю, а также литературное творчество во Флоридском Южном колледже) в Чураевку летом 1963 г.

Эта поездка стала настоящим подвигом Татьяны Денисовны, так как сама она уже несколько лет являлась инвалидом, передвигалась по дому только в коляске, а Георгий Дмитриевич был совершенно беспомощен, лишен речи и памяти. А ехать нужно было 1300 миль.

Последнее письмо, в котором сообщается о «Егоркиной жизни», от 26 июня 1963 г., послано уже из Чураевки. Татьяна Денисовна с горечью признает, что не в силах закончить набор последних 100 страниц, хотя набрано уже около 300 страниц, и обещает прислать, после корректурной правки, оттиск того, что уже было набрано, «без последних четырех глав». Она надеется также выслать Н.Н. Яновскому рукопись книги: «Если найду лишний экземпляр рукописи, то пришлю и последние главы».

К сожалению, «Егоркина жизнь» была закончена печатанием уже после ее смерти: Татьяна Денисовна пережила Георгия Дмитриевича на несколько месяцев.

Первое издание автобиографической повести Г.Д. Гребенщикова вышло в свет в сентябре 1966 г. в издательстве «Славянская типография» (бывшей типографии Г.Д. Гребенщикова). Оно сопровождалось следующим предисловием:

«Георгий Дмитриевич Гребенщиков скончался 11 января 1964 года. Эта книга - его последнее произведение, законченное незадолго до постигшей его тяжелой болезни. Его желание увидеть выход ее в свет в полном и окончательно обработанном виде так и осталось не исполненным при его жизни. В разное время были напечатаны в разных периодических изданиях только отдельные главы, и это посмертное издание - первое издание «Егоркиной Жизни» как цельной повести.

В этой книге Георгий Дмитриевич описал ранние годы своей жизни, когда он был никому неизвестным деревенским мальчиком Егоркой. Описываемые события и даже имена не вымышлены, а взяты из действительной жизни. И хотя Егорка участвует во всех этих событиях, не он является главным действующим лицом повести. Его жизнь - скорее только предлог для описания жизни тех людей, среди которых он вырос. О них, собственно, и написана эта книга, и поэтому все повествование ведется в третьем лице. Жизнь эта описана такой, какой автор ее знал, беззлобно и беспристрастно, без желания кого-то очернить, а кого-то обелить, что не так часто встречается в автобиографиях и воспоминаниях. Описаны не только светлые, но и теневые стороны этой жизни, но безо всякого осуждения - не свысока и не со стороны, а тем способом, которым, кажется, только и можно верно писать о своих и ближних: снизу вверх, через детские глаза, чуждые всякого предвзятого осуждения. Не случайно то, что эта книга написана в конце жизни автора. Очевидно, понадобился опыт всей его трудной и богатой впечатлениями жизни, чтобы вполне понять то, чего «не поймет и не оценит гордый взор иноплеменный». В этом несомненное достоинство книги. Выпуская ее в свет, будем надеяться, что, наряду с другими книгами, описывающими русскую жизнь по впечатлениям детства, она послужит лучшему пониманию русской жизни в ее целом, маленькой, но неповторимой и неотъемлемой крупинкой которой была Егоркина жизнь».

В 1982 г. Н.Н. Яновский, благодаря присланным Т.Д. Гребенщиковой материалам, подготовил и опубликовал в Иркутске, в Восточно-Сибирском издательстве, том избранных произведений Г.Д. Гребенщикова, в который вошла и глава «В лесах и на горах» из «Егоркиной жизни». А двумя годами позднее, в конце 1984 г., он добился публикации фрагментов повести в журнале «Сибирские огни»². В те времена требовалось особое упорство, для того чтобы открыть читателю творчество писателя-эмигранта (или даже «белоэмигранта»). Поэтому Н.Н. Яновский тщательно отбирал рассказы и повести для иркутского издания, чтобы «причесать» неудобного для тогдашней строгой цензуры (всемогущего ЛИТО) автора. Все-таки две лучшие повести сибирского периода творчества Г.Д. Гребенщикова были опубликованы в этом издании - «В полях» и «Ханство Батырбека», как и первая книга романа-эпопеи «Чураевы», «Братья».

Худшая участь ожидала «Егоркину жизнь». Она предстала перед читателями в значительно сокращенном варианте. Об этом, кстати, Н.Н. Яновский предупреждал «проницательного читателя»: «Последнее произведение Г.Д. Гребенщикова, повесть «Егоркина жизнь», издана за рубежом в объеме около 20 печатных листов». Широкое, вольное, яркое повествование о детстве и отрочестве превратилось в цепь отрывочных, всего в несколько страничек журнального текста, фрагментов. Из двадцати трех глав повести удалось опубликовать только одиннадцать, причем сокращению подверглись - как идеологически вредные - прежде всего «крестьянские» главы.

В журнальную публикацию вошли только пять глав («Что первое увидели глаза», «Отец берет Егорку на пашню», «Один из светлых дней», «Страда» и «Первая копейка») из тринадцати, в которых изображена жизнь Егорки в селе Николаевский рудник. Однако Н.Н. Яновский сохранил восемь глав повести о жизни Егорки в Семипалатинске из десяти - «Кровь на снегу» и «Первая любовь». Тем самым весь смысл повести изменился: из «крестьянской» она превратилась в «городскую», стала одним из вариантов повести М. Горького «В людях».

Но не стоит порицать Н.Н. Яновского за этот невольный «подлог»: он сделал все что мог, и, может быть, именно сближение с идеологически выдержанной художественной автобиографией великого пролетарского писателя Максима Горького помогло ему опубликовать самое задушевное произведение Г.Д. Гребенщикова.

В примечании к публикации повести в 1984 г. Н.Н. Яновский с осторожным оптимизмом писал: «Егоркина жизнь» ждет своего переиздания в нашей стране». Однако прошло еще двадцать лет, до неузнаваемости изменилась страна, прежде чем повесть о сибирском деревенском детстве все-таки пришла к своему читателю.

Повесть Г.Д. Гребенщикова - подлинно крестьянская автобио-графия, прежде всего потому, что главные персонажи ее семья Митрия и Елены крестьянского происхождения, а рядом с ними - такое богатство человеческих типов: звонарь Матичка Плохорукий, незлобивый сельский дурачок Анемподист, богатырь Михайла Вялков, азартный и умелый в любой работе Алеха Кучерявый...

В книге с любовью и тщательностью рассказано о мельчайших подробностях быта и трудовой деятельности, о праздниках и детских играх сибирской деревни более ста лет назад. Это настоящая энциклопедия жизни сибирского крестьянина: из нее можно узнать, как метали сено в стог, как готовили сусло, как по-старинному праздновали свадьбу, встречали в воскресные дни стадо с пастбища, какие песни пели, как говорили и что думали о своей жизни простые люди...

Автор повести постарался разъяснить значение многих слов, понятий, обычаев - то в сносках, то в скобках, - словно догадывался, что читать ее будут те, кто не знает таких простых и понятных каждому крестьянскому подростку, жившему на рубеже XIX-XX вв., слов, как поветь, шеркунцы, стригунок, загнёта...

Но ведь повесть эта - не о быте деревенском, а о том, какое «это необъятное, непревзойденное искусство: жить деревней, целой волостью, уездом, всей губернией! Всей массою народной!» О забытом нами народном укладе жизни, том самом, о котором мы читали когда-то у Льва Толстого в романе «Анна Каренина» - «жить по правде, по-божьи», не завидуя богатству, не стремясь урвать для себя кусок послаще, не запинаясь о чужое добро. Г.Д. Гребенщиков рассказывает нам об этом по-своему: то шутливо, то грустно, то напористо-взволнованно, порой срываясь в риторику, - не так, как образованные господа умеют рассказывать.

Автор понимает, что показать истинный облик народа, не сочиненный, не идеализированный, - задача невероятной трудности. «И как увидеть лицо это, многоликое, многосложное? На пашне? На полях, с самой весны, оно только мужицкое, в поту и в думе над загадками земли: уродит ли? Или град погубит пашню, сломает зрелый колос, пожрет степной пожар? В церкви? Но здесь оно одинаково покорно воле Божией, обращенное покаянным духом внутрь себя. На свадьбе оно полупьяное, на похоронах печальное: «Все там будем». В гостях у чужих людей оно, как у всех людей, даже из высшего круга, в маске дружбы и лестной похвалы гостеприимству. Перед редко появляющимся в деревне строгим начальством - оно плоское и глупое: «Знать ничего не знаю». «Мы люди темные». Какое у народа сердце, какова душа его? Не всякий даже искренне кающийся раскроет душу и сердце. Никто, нигде не разглядел во всем величии народа от земли. Никто не разгадал», - так пишет Г.Д. Гребенщиков в главе шестой, «Дары земли».

Эта забота автора «Егоркиной жизни» - рассказать правду о народной жизни иначе, чем «кое-какие господишки из города», кажется теперь несколько запоздалой. Давно уже нет в России тех, настоящих, господ из потомственных дворян, из образованных интеллигентов. Но ведь не было до Г.Д. Гребенщикова столь яркого, самобытного, талантливого писателя из самых низов народных - вот он и стремится сказать свое слово о крестьянской жизни, пусть и поздно, но дополнить необъятное полотно русской литературы еще одним самобытным узором.

Его повесть «Егоркина жизнь» должна занять свое достойное место на «золотой полке» лучших русских книг о детстве и отрочестве - без нее крестьянский мир в литературе неполный.