Карпова Л., Тирская С. «Вы можете аукаться с будущим…» // Алтайская правда. - 2010. - 30 июля


Алексей Петренко давно мечтал побывать на родине Василия Макаровича Шукшина

Со званым гостем из Москвы многие читатели «АП» хотели бы пообщаться лично, но это, увы, невозможно. А заочно – пожалуйста! Корреспондент «АП» побывала на встрече выдающегося артиста со зрителями.

Кинозал в «Европе» был полон. Перед началом встречи на экране представили фильмы, в которых снимался Петренко.

- Сейчас нет уже режиссера «В августе 44-го» Михаила Пташука, Виктора Авилова из «Замка Иф» тоже... Вообще, я живу порядком – все реже и реже на экране с живыми. Ну, я еще пока скриплю…

Так прокомментировал видеоряд Алексей Васильевич. И посетовал, что творческие встречи стали сейчас редким явлением, вместо них телевидение, образно говоря, «раздевает» своих героев, рассказывая не о таланте мастера, а о количестве жен и разводов.

Встреча с таким Артистом и в самом деле – редкая удача. Она длилась на полчаса дольше отведенного на нее времени. Петренко отвечал и отвечал на вопросы своих поклонников.

- Как вы относитесь к творчеству Шукшина?

- Я вас хочу поздравить с тем, что ваш край получил от Бога подарок, и вы теперь можете аукаться с будущим, аукаться именем Василия Макаровича. Это мое отношение к творчеству Шукшина как литератора, как актера и - в меньшей степени - как режиссера. Потому что он не снял, к сожалению, «Разина». Вот это был бы взрыв! Вот его потенциал, вот его силища была бы!…

Могу похвастаться: я был на последнем дне рождения у Шукшина. Мы только-только «Агонию» начинали, через день я должен был улетать в Сибирь - изучать говор, косить сено. Я с Шукшиным не был знаком, но Климов мне сказал: «Сегодня день рождения у Василия Макаровича, я тебя прошу, пойдем со мной вместе». Я говорю: «Я с ним не знаком, чего я припрусь, там у них гости…» Элем мне: «Я тебя беру для пользы дела: ты послушаешь, как он говорит. У него сибирский говорок очень четкий и интересный. Ты послушай - вот так Распутин должен говорить!»

Василий Макарович меня благословил

Кстати, Василий Макарович мечтал играть Распутина. И весь вечер у него желваки ходили (он не пил, поэтому). Скатерть он не сдергивал вместе с посудой, Лида была счастлива. Присутствовали там Куравлев, Болотова, Губенко, оператор его, другие. И вот он до утра - заряд был такой - нам все рассказывал… Он обо мне только слышал, не знал, не видел – я был молодой актер, который выиграл пробы. А пробовались Папанов, Марков, Лебедев, Ульянов… всех не могу назвать. И салага молодой, 32-летний, известный в узких театральных кругах актер театра Ленсовета, периферийный, хохол Пэтрэнко выиграл у них это соревнование.

Пробы были шикарные. Огромный монолог брался, разрезался на пять кусков. И, допустим, говорит-говорит Леонид Марков, потом выпивает – дальше я, допив стакан, продолжал этот единый монолог. И так все. Потом, когда это смотришь – удивительно как интересно, и все ясно сразу становится. И я – не хвастаюсь, увидел себя… А они-то многоопытные все до единого, все гениальные, тогда в фаворе таком были, как говорят, медийные, медийнющие (сейчас русских слов почему-то не осталось!)…

Элем Шукшину сказал, что я утвержден на роль Распутина. Я сидел, только слушал, все замечал, что и как они говорят. А Василий Макарович желваками так… и глазами все на меня зырк – а я все замечаю. Потом в конце, перед уходом, он попрощался и, проходя мимо меня, не глядя – полуглядя, как он любил делать, вот здесь руку крепко-крепко сжал (показывает на предплечье). Ни одного слова не сказал и ушел. Я посчитал это как благословение. Думаю, если Василий Макарович меня благословил, я не имею права подвести. Ну и до инфаркта я себя довел где-то к концу картины – в 33 года!

- Если бы сейчас кто-нибудь взялся ставить «Я пришел дать вам волю», какую роль вам бы хотелось сыграть?

- Наверное, Стыря. Почему-то все говорят про меня: «Ну, он для этого крупный! Должен быть старичок…» Но это - сибирский старик, потрясающий совершенно! Это сейчас, а тогда я бы, конечно, Разина хотел сыграть. Простите, но так. И я бы сказал: «Давай пробоваться, Василий Макарович – ты и я. Ну хоть одну сцену попробуем, кто лучше». Во наглый какой, да?

Вот спрашивают, как вам с Высоцким работалось? Я закусил удила: ну хорошо, он - поэт, я тут с ним соревноваться не могу. А в актерском деле - могу. А как вы с партнером работаете?.. Допустим, на Олимпийских играх бегут какую-то дистанцию немец, американец, русский, англичанин, эфиоп, кениец. Американский спортсмен (который уже живет в благополучной стране) знает, что сейчас выиграет. Потом глянул: бежит сзади за ним и не может догнать бедный эфиоп – несчастный, живущий в нищей стране. И вот, думаете, американец решает: «Эх, давай я его пропущу! Пусть этот эфиоп выиграет Олимпийские игры, разбогатеет и будет такой же богатый, как и я. Помогу-ка я ему!» И начинает тормозить, да? Ну не может быть такого! Поэтому я с Володей как бы соревновался. Я, царь, или он, арап. В итоге, когда закончилась картина, сменили название. Вместо «Арап Петра Великого», под которым она начиналась, – «Сказ о том, как царь Петр арапа женил». Вы знаете, что это немаловажная вещь – кто стоит вначале? Владимир Семенович обиделся со страшной силой, заревновал и был прав: потому что картина все-таки начиналась как «Арап Петра Великого»…

И еще страдал Володя очень, когда для того, чтобы была больше разница в росте, мне насыпали бугорчик песка, а рядышком выкапывали ямку, по которой он должен был идти. И когда он шел, это доставляло ему такое страдание... Он, знаете, был по-настоящему самолюбивый человек, по-настоящему боевой – если он не первый!.. Михалков такой же! Вот будут, например, сидеть с Паваротти в компании. Попросят Паваротти спеть – он поет одну, вторую… Никита дождется момента и своим скрипучим голосом так споет казачью песню («Не для меня Дон разольется…» - напевает), что забудут Паваротти сразу: ну чего-то он голосил-голосил, а тут – смысл сумасшедший! Еще с такой энергией потрясающей, с таким напором…

Работать с Михалковым - огромное удовольствие

- Вы много снимались у Никиты Михалкова. Как вам с ним работалось?

- Я снимался у него в больших картинах. Еще не было премьеры «Предстояния»? («Была», - вздыхает зал). Как прошла у вас? Не очень? Длинная, устают люди, не выдерживают, к сожалению. Это его промашка. Знаете, картина - как эссенция: ее можно по кусочкам разрезать и по часу смотреть. Час посмотрел, следующий человек посмотрел еще час… И этого достаточно, потому что сделано на высочайшем уровне.

Валентин Иосифович Гафт, вы знаете, остроумный человек. В один из дней (мы снимались в «12») я говорю: «Валентин Иосифович, дают зарплату». Он говорит: «Да ладно, да иди ты! Как, нам еще платить будут?.. Да это мы должны платить за мастер-класс!» Работать с Михалковым – значит получать огромнейшее удовольствие. Он - профессионал высочайшего класса, притом не только в своей профессии, в общественной деятельности. Я думаю, напрасно он тратит на это силы, лучше бы снимал кино и не боролся бы со своими недругами и завистниками. Недругами «тире» завистниками (уточняет), потому что в основном это только такие люди.

Михалков все киношные профессии знает! Вот они с оператором что-то обсуждают, оператор говорит: «Тут объектив – 50». Он: «А я говорю – 20!» И объясняет, почему. Оператор: «Да, Никита Сергеевич, извините». И так все - свет, художник, реквизит… Сценарий «12» был вот такой (показывает, недалеко разведя пальцы), а «возможные ошибки» – вот такой (разводит очень широко). То есть было прописано, куда можно заехать в своих ошибках!.. И все доказательно, все четко…

Гафт снимался в последнем его фильме, играл малюсенький эпизодик такой… (Никита говорит: «Ты извини, Валя, ты же не участвовал…» Я тоже не участвовал в прежней картине, а эта ведь продолжение. Он для меня придумал роль бухгалтера, везущего миллионы на фронт.). И когда съемка закончилась, Гафт выходит из кадра и спрашивает у Никиты: «Сколько с меня?» Вот так работать с Никитой, я вам скажу! Его кредо: когда он за три копейки Джину Лоллобриджиду уговорит сниматься у себя в эпизоде, тогда это режиссер! Он таков.

- Расскажите о работе с Игорем Масленниковым в фильме о Шерлоке Холмсе.

- Вы имеете в виду смесь его - Шерлока Холмса и Конан Дойла? Он решил проследить, как Конан Дойл писал свои вещи, как пришел к тому или другому сюжету. Используя уже снятый материал, который вы знаете по фильму о Шерлоке Холмсе. Мне показалось, что интересная штука получилась. (Зал соглашается). А вот многие недовольны: мол, зачем было портить…

Недовольны в основном, я думаю, люди, которые не любят… синус-косинус, тангенс-котангенс. Я сам это не любил никогда. А вот ученые, знаете, как шутят? На заседании ученого совета в Академии наук обсуждали чью-то серьезную математическую работу. Один пишет-пишет на доске формулы. Потом другой: «Позвольте!» Выходит, чирк-чирк - зачеркнул, другое написал, зал – ха-ха-ха! Как комедийная какая-то шикарная реприза… Я ничего не понял, а ученые понимают, что там получилась какая-то абракадабра. Если человек не любит это, то ему и не понравится.

И мне крайне интересно работалось у Масленникова: я-то не участвовал в «Шерлоке Холмсе», но, считай, там был.

Какие-то сложности возникли, студия, на которой снимался «Шерлок Холмс», запротестовала - зачем используют их материал. Хотя моя работа была выдвинута на Государственную премию…

- Кто-то пробовался на роль Конан Дойла еще?

- Нет, Масленников приехал ко мне на дачу, с гримером и маленькой камерой. В саду меня загримировали: ну все, вы – Конан Дойл, поехали! Он такой – спонтанный, талантливый и умница. У талантливых людей решение сразу четкое, они не блуждают в каких-то невероятных поисках.

- С Хотиненко вам не довелось поработать?

- Нет, никогда не снимался у него. Он меня обходит (улыбается), у него другие актеры – и это нормально.

«Ты, блин, всех задавил»

Про меня еще городят, что режиссеров подминаю под себя и начинаю делать то, что я хочу, а не то, что они хотят. Ну, я не могу камень бросить в тех, кто так говорит. Я действительно пытаюсь подминать, и иногда это мне удается (смеется). Слух идет… А в кино главный всегда режиссер и оператор – первый зритель. Режиссер показывает вам то, что, по его мнению, вы должны смотреть. А много интересного в корзину выбрасывает. К примеру, Никита звонил мне из Италии (когда «Сибирского цирюльника» там монтировал), хохотал и говорил: «Ну, Леша, даешь ты…» (Изображает Михалкова). И так он каждый день звонил-звонил… Потом позвонил, уже не хихикая: «Баобаб (так он меня называл), знаешь, ты удивишься - потому что многого в фильме не увидишь. Ты вот зайди в храм и посмотри наверх – там Спаситель. Ну не может быть у Спасителя рука больше, чем лик! Ты, блин, всех задавил, и я должен тебя убрать…». И вот, что осталось, то осталось. Кстати говоря, и в «12» тоже прибрал маленько.

Дураки, вот что… И Климов тоже дурак. (Крестится: «Господи, прости, Элемушка, ты там слышишь, ну я приду, недолго осталось, я скоро тебе все расскажу»). Климов потом сам говорил: «Я сдурил». Тогда моден был рваный монтаж. А когда Распутина снимали – это просто гипноз… Но он только тогда действен, когда идет сплошным потоком; когда рвут, внимание разбегается. Только начинаешь втягиваться, раз – другой план, и разбито впечатление. И Климов очень жалел, что он не оставил длинные планы гипноза зрительного зала.

Распутин ведь обладал не только эрогипнозом, но и обычным. И никакой он не шарлатан был. Николай – святой человек, в лик святых возведен? Ну как у святого человека мог быть духовником шарлатан? Подумайте - не мог Господь этого допустить! Может быть, Николай бы и допустил, но Господь нет. И сейчас уже идет речь о том, чтобы канонизировать Распутина. Но нельзя по одной веской причине: у него в легких, когда его вытащили, обнаружили воду. Значит, он еще был жив, когда его затолкали в прорубь, и вдохнул. И фактически он был утопленник, а утопленник не может быть святым. - Над чем вы сейчас работаете?

- Сейчас идет подготовительная работа, серьезная и кропотливая, над 24-серийным телевизионным сериалом «Петрович». Петрович – это буду я. Фильм об адвокатской конторе, которую организовал бывший советский прокурор. Она никогда, даже за огромаднейшие деньги не защищает неправедных людей. Ее сотрудники сначала проводят свое адвокатское расследование. Это, в общем, практика редкая. Потому что адвокаты в основном зарабатывают деньги. Они не смотрят, им давай (сколько, wieviel?) – и будут защищать. Прав ты, не прав, защитит, не защитит, ему побоку.

Сейчас масштабных режиссеров нет

- Василий Макарович не сможет больше ничего сделать. Остался сценарий «Степана Разина». Скажите, может, вы видите кого-то, кто мог бы снять этот фильм? - Во-первых, во-вторых и в-третьих – сейчас масштабных режиссеров, таких как Эйзенштейн, Бондарчук, Озеров (который снимал фильм про Отечественную войну) нет. Сейчас – «клиповики». Нет этого масштаба! Может, родится еще, дай бог…. Никита остался, может быть, один.

Я вам скажу, Леонардо да Винчи или какого-нибудь философа крутого не станет никто читать. Прочтут две страницы, дальше крыша поедет, скажут «да ну его на хрен, лучше я возьму Малинину» - и буль-буль-буль (изображает бессмысленное чтение): прыгнул-скокнул, этот туда, этот сюда…

И вообще, как нынче говорят? «Это сейчас не носят». Разина не носят! Сейчас вы знаете что «носят» - «Бандитский Петербург», «Проститутская Москва»… Я буду фантазировать с названиями, но я недалек от истины. Это носят теперь. Убийства, пух-пух – тыща трупов, никого не жалко… А вот державно мыслить разучились, сейчас - «давай бабки!». «Бабки в руки – будут звуки», - как говорят музыканты. К сожалению…

- «Тарас Бульба»-то снят прекрасно… (Раздается голос из зала).

- Так же, как «Идиот» (я там снимался в роли Иволгина). Я вам скажу, что это прекрасно для бедных. Для тех, кто «Тараса Бульбу» не читал как следует, даже – вообще не прочел. Это ликбез, лик-без! Ничего глубокого, серьезного по-настоящему, чтобы вдруг люди поняли, что такое православная вера… «Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество…» - тут же, без перехода, начал Петренко монолог Тараса Бульбы.

…И после его окончания публика долго аплодирует стоя.